Иван Стрельцов - Дело с тройным дном

Олег по-прежнему не сопротивлялся, он терпел, в глубине души лишь моля об одном — потерять сознание. Но крепкий, натренированный организм не желал сдаваться. Острый носок лакированной туфли врезался в печень, резкая боль забила дыхание, от этой боли Донцов свернулся в клубок, перед его глазами поплыли разноцветные круги. Сознание наконец покинуло его.

— Я же сказал, не увлекаться, — раздраженно прикрикнул Никонов, вытащив из кармана носовой платок, брезгливо вытер вспотевшие ладони. Гориллы многозначительно переглянулись, их начальник был неприятен им. Чистоплюй, не гнушавшийся грязными методами, но при этом желавший постоянно оставаться чистеньким.

— Приведите его в чувство, — приказал полковник, бросив на стол свой платок, и добавил: — Чувствую, что день сегодня будет длинным.

Мясники, подхватив под мышки бесчувственное тело Донцова, усадили его на табурет. Один из них поддерживал майора за плечи, второй, подхватив заранее подготовленное ведро с холодной водой, окатил его водой. Олег вздрогнул и открыл глаза, отплевываясь и фыркая.

— Ну теперь-то, Олежка, будешь говорить? — с ядовитой улыбкой поинтересовался Никонов.

— Я скажу, — кивнул Олег. — Мы, Андрюша, с тобой еще встретимся. Обязательно встретимся, и тогда, падло, я из тебя сделаю рубленую котлету. Гнида.

Донцов ожидал, что гориллы начнут его бить, но те явно не спешили, видимо, ожидая приказа начальника.

Андрей Никонов все с той же гаденькой улыбкой выслушал тираду задержанного, потом отрицательно покачал головой и мягким, почти дружеским тоном произнес:

— Это вряд ли, Олег, ты влип конкретно, и на этот раз тебя никто не вытащит. — Он подмигнул Донцову. — Не тот политический ракурс, ты, гражданин бывший майор, «оборотень в погонах». И такое позорное явление нам, офицерам Собственной безопасности МВД, поручено искоренять каленым железом. Так что, если не начнешь давать показания на своего шефа, гарантирую в самое ближайшее время длительное путешествие за Урал, из которого тебе вряд ли удастся вернуться живым. Выбор за тобой, ну?

— Гнида, — только и успел произнести Олег, как на него снова посыпались удары. Бесчувственное тело майора свалилось с табуретки. Один из мясников подхватил его и недовольно выругался:

— Что же ты такой хлипкий, мать твою.

— Силу соизмеряйте, идиоты, — заорал Никонов, снова хватая носовой платок. — Приводите его в сознание или вы решили держать меня в этой клетке до ночи? Шевелитесь!

Донцова снова усадили на табурет, но самостоятельно сидеть он не мог. Один из мясников поддерживал его за плечи, а другой, взяв пустое ведро, вышел из помещения за водой. Вернулся он быстро и с порога окатил Олега водой. Едва он начал приходить в себя, как державший за плечи мясник схватил майора за волосы и сквозь зубы злобно процедил тому на ухо:

— Слышь, мужик, водку любишь? А наверное, не знаешь, что два удара по почкам заменяют бутылку водки. А хороший удар в печень — три литра пива. Ты чего больше любишь, водку или пиво? Только скажи, и мы сейчас все оформим. — Верзила громко и противно заржал. С трудом повернув голову, Донцов громко сказал:

— Да пошел ты...

— Ах, ты, падла, — разозлился мясник, занося кулак для удара, но его внезапно остановил второй. Он присел на корточки перед Олегом и почти с сочувствием произнес: — Майор, ты же понимаешь, что влип конкретно. Как муха в паутину, не вырваться. Сам мент, и технологию пресса знаешь во всех тонкостях. Если хочешь оставить большую часть своего здоровья в этой камере, хочешь ссать кровью — это, конечно, твое право. Но мы тебя все равно расколем до самой жопы, и пойдешь по этапу конченым калекой. И долго там ты точно не протянешь. Усек?

— Усек, — кивнул Донцов и добавил: — Спроси у своего товарища, что я ему сказал минуту назад. А для тебя лично, урод, могу добавить, куда идти.

— Сам напросился, мусор, — холодно ответил мясник, выпрямившись во'весь рост и резко выбрасывая вперед правую ногу. Широкая подошва ботинка врезалась в грудь сидящего Донцова, и он вместе с поддерживающим его гориллой рухнул на пол.

Новой экзекуции не получилось, едва задержанного майора в очередной раз вернули на табуретку, в комнату ворвался «коридорный», прапорщик со всклокоченными волосами и глазами по полтиннику.

— Там это... — с порога затараторил «коридорный».

— Ну? — Никонов недовольно поморщился и уставился на прапорщика, он не любил, когда посторонние мешали ему работать.