Андрей Воронин - Комбат. Идеальное вторжение

Появился Василий, здоровенный бугай двухметрового роста.

— Василий, помоги уйти этому господину, — банкир ткнул пальцем в журналиста.

Здоровяк отработанным движением ухватил Игоря за шиворот, потащил к двери, которую открыл лбом журналиста, во дворе сбил его с ног и поволок по земле к выходу из особняка. Так же бесцеремонно он вышвырнул журналиста прочь.

— Ладно, ждите, — медленно вставая, пообещал Буданцев.

И банкир дождался. Статья, вышедшая из-под пера Игоря, называлась «Яблоко от яблони». В ней он не только едко описал подвиги дочери банкира, но и освежил некоторые факты из биографии самого финансиста. В частности, Буданцев напомнил о давней истории, когда банк объявил о своем банкротстве, предварительно уведя в неизвестном направлении деньги вкладчиков. А затем реанимировался под новым названием, однако почти с тем же руководящим составом.

«Так чего же ждать от детей, у которых такие отцы? — вопрошал Игорь. — Ничего хорошего. Сейчас милая девочка развлекается, после убойной дозы текилы испытывая остроту своих ногтей на лицах случайно подвернувшихся людей, а что будет, когда она вырастет? Ведь ей по наследству открыта дорога в так называемую элиту нашего общества. Бедная страна, у которой такая элита».

Буданцев слегка перегнул палку, упомянув о сомнительных махинациях банкира. Ведь их главный спонсор тоже не был белым и пушистым, и у него в биографии хватало пикантных страниц, о которых он бы хотел навсегда забыть. А ведь могли напомнить, возникни у банкира желание оплатить чернушную заказную статью. На что и указал Игорю редактор, удрученно заметив:

— Я же доверял вам, как опытному сотруднику, пропустил вашу работу, не читая, а вы мне такую свинью подложили.

Буданцев сбивчиво покаялся, так как его мысли были заняты совсем другим.

Даже в одной редакции журналисты далеко не всегда в курсе того, о чем пишут их коллеги. И узнают об этом, только открыв издание.

На этот раз отдельная колонка была посвящена Ярошу. Буданцев понятия не имел, кто это такой, но его взгляд случайно выцепил название «Новая жизнь». Тут Игорь начал читать внимательно.

Его коллега не видел ничего криминального в факте существования компании по заморозке людей. Ведь такие фирмы давно работают в Америке. История Яроша, способная зацепить читателя своей необычностью, дала ему повод в который уже раз порассуждать о нравах российских чиновников.

«Мы уже не видим ничего криминального в том, что бюрократ с легкостью находит сумму, громадную для среднего россиянина, — писал автор. — Но какова же глубина нравственного падения господина Яроша. Соответствующим органам надо бы разобраться, скольких человек он заразил, уже зная о смертельном недуге и найдя себе запасной аэродром. Наверняка этот негодяй продолжал получать от жизни удовольствие, игнорируя то, что тем самым обрекает других людей на печальный исход».

Здесь Буданцева озарило. Он подумал, что не было у Яроша никакого СПИДа. Чиновник приписал себе смертельную болезнь под диктовку Фитиля или, хуже того, побывав в лапах его костоломов. Только один нюанс немного смущал Игоря. Почему именно Ярош? Он что, успел на своей должности присвоить огромные деньги или перешел Фитилю дорогу? Насколько понимал Буданцев, при всех своих плюсах, как почти легальный способ избавления от неугодных тебе людей, заморозка имела большой минус. Ей нельзя пользоваться слишком часто, это неизбежно вызовет подозрение. К ней можно прибегать только в редких случаях, когда необходимо сорвать большой куш.

Игорь пошел к журналисту, написавшему статью о Яроше. Разговор заставил его усомниться в верности своего предположения. На последней должности чиновник не мог сколотить приличный капитал или как-то навредить Фитилю.

— Неужели я ошибаюсь? Или есть какой-то нюанс, упущенный моим коллегой из виду? — подумал Буданцев. — Здесь стоит разобраться.

Бандерлога было трудно заподозрить в наличии чувства благодарности. И, тем не менее, он накрыл Фитилю поляну за избавление от Яроша. Разумеется, кабак, где они уселись вдвоем, был куда скромнее того, в котором угощал Фитиля Артур. Но Бандерлог не поскупился, выставил самую дорогую выпивку и закуску. Казалось бы, пей да ешь, веселись, пока угощают, но Фитиль, зная натуру Бандерлога, сохранял настороженность. Кажется, его подколодному дружку мало одного Яроша, он снова что-то хочет от Фитиля.

Так оно и вышло. Когда бутылка виски опустела на две трети, Бандерлог решил, что клиент дозрел, и наклонился к уху Фитиля: