Андрей Воронин - Комбат. Вначале было слово

Растяпыч на всякий случай огородами прокрался к своему дому, в глубине сарая отрыл пустую поллитровую бутылку, перелил в нее грамм триста самогона, а остальное надежно запрятал. Закончив с важным делом, мужчина направился в дом. Жены, как он и надеялся, не было. Растяпыч достал хлеб, луковицу, большой шмат сала.

— После работы грех не выпить, даже в одиночку — бормотнул он, наливая самогонку в зеленый пластиковый стаканчик. — Ну, на доброе здоровье… фу!

Убойный напиток заставил Растяпыча скривиться. Он торопливо сунул в рот бутерброд и заработал челюстями. Раздался тихий скрежет, и из больших настенных часов выскочила кукушка. Растяпыч вздрогнул и пригрозил:

— Убью, тварь!

Часам было под сотню лет. Многие годы они стояли. Муж Захаровны — воистину местный Кулибин — сумел разобраться в их устройстве и починить. Ожившие часы пришлось вынести на кухню. Супруга жаловалась, что они будят ее посреди ночи.

Растяпыч налил второй стаканчик и одним махом осушил его. Теперь самогон пошел мягче, душевно растекаясь по организму. Растяпыч захмелел. А как иначе, если убойная сила равняется шестидесяти градусам! Тут даже принятые внутрь сто граммов дают о себе знать. Растяпыч сунул в рот остатки бутерброда. Хорошо жена засолила сало. Недаром дочь пару раз наведывалась из города. Так-то ее в деревню арканом не затянешь. Уехала после школы и носа не кажет. Только когда надо огород засадить и картошку убрать, является помогать без всякой радости. Но стоило Растяпычу заколоть кабанчика, тут же прискакала. Еще бы, на свеженинку. Вино привезла с собой какое-то импортное. Растяпыч попробовал его — дрянь дрянью. А бабы пьют и нахваливают. Одно слово — бабы, нет у них понятия.

Растяпыч в третий раз налил из бутылки, настрогал вторую порцию закуски. Хорошо так сидеть, душевно. Даже одному, без закадычных приятелей. Сегодня все оказались заняты, а у Растяпыча в кармане семь рублей мелочью. На такие капиталы не больно разгуляешься. От безысходности он хотел заняться домашними делами, и тут очень кстати подвернулась Захаровна со своей халтурой. Вообще-то с Растяпычем она тоже связалась от безысходности, поскольку остальные мужики оказались при деле.

Нет, странный народ — бабы. Потерпела бы денек-другой, если хотелось припахать другого работника. Нет, ей надо было именно сегодня, будто завтра ожидается ливень, который зальет ее жалкий сарайчик. А Растяпыч и рад стараться. Ему очень редко перепадала такая выгодная халтурка.

Размышляя о превратностях жизни, мужчина не терял бдительности. И когда в распахнувшейся калитке показалась до боли знакомая фигура, Растяпыч опрометью бросился в свою комнату, сунул в тайник бутылку со стаканчиком и вернулся к столу. Увы, его ухищрения оказались напрасными. Только что выпивку сохранил. Зайдя в дом, жена сразу почувствовала характерный сивушный запах.

— Опять напился, ирод! — воскликнула она, испепеляя мужа яростным взглядом.

— Какой напился! Так, дернул по случаю соточку, — вполне трезвым голосом сообщил Растяпыч.

— По какому такому случаю, обормот?!

Растяпыч прикусил язык. Еще не хватало ляпнуть супруге насчет Захаровны. Чего доброго, его благоверная побежит разбираться. С нее станется. Тогда Растяпыч может навсегда забыть дорогу к дому вдовы.

— По обыкновенному, — хмуро ответил Растяпыч.

— Ах, по обыкновенному! А забор уже с весны ты по какому случаю починить не можешь? Руки не доходят! До самогона доходят, а до забора нет! Расселся тут, закусывает. Ты бы сначала на еду заработал. Все люди вкалывают, а он гуляет. Пьет самогонку, жрет сало. Сейчас дрыхнуть завалишься. И нет такого понятия, что день крестьянину создан для работы. Это тебе не зима, чтобы на печи валяться.

Жена завелась не на шутку. Впрочем, такие спектакли в их доме на протяжении последних лет разыгрывались несколько раз в неделю. Супруге надо было выплеснуть накопившееся возмущение. А с таким мужем, как Растяпыч, возмущение накапливалось, словно вода в «Титанике» после столкновения с айсбергом. Только, в отличие от «Титаника», их семейный корабль после каждой ссоры благополучно всплывал и продолжал унылое плавание по житейскому морю. А куда денешься? В их деревне зрелых мужчин меньше, чем женщин. Да и не принято на селе разводиться. Такое происходило лишь в крайних случаях. А Растяпыч нашел хороший выход из семейных разборок. Едва запал жены начинал угасать, он, не дожидаясь, когда к ней придет второе дыхание, с надрывом орал: «Достала, корова!» — и уходил из дому. Аналогичную тактику он использовал и в этот раз.