Андрей Воронин - Комбат. Вначале было слово

— Вы зря так убиваетесь. Мы все застрахованы на кругленькую сумму.

— Я знаю. Но при чем здесь страховка? — удивилась женщина.

— Ну как же! — Марципанов в свою очередь удивился. Точнее, очень похоже изобразил удивление. — Мы умрем, нашим родственникам выплатят большие деньги. Представляете, как они будут нам благодарны. Они будут помнить о нас всю жизнь. Я бы всегда летал самолетами, но, к сожалению, авиакатастрофы случаются гораздо реже, чем автомобильные аварии. Я бы только напрасно потратил деньги.

Женщина вздрогнула и постаралась отодвинуться от Марципанова настолько, насколько позволяло кресло. После таких рассуждений она приняла Игоря Леонидовича за душевнобольного. И больше не проронила ни слова до приземления.

Сейчас никто не докучал Марципанову разговорами. Он сидел в одном из кресел, чувствуя, как горло царапают тысячи крохотных коготков. Кажется, он может всерьез разболеться. Что же, хоть какое-то разнообразие в жизни.

Встречу Игорю Леонидовичу устроили торжественную, разве что без песен и плясок народного ансамбля. У трапа самолета собралась добрая половина руководства комбината. Та его половина, которой гораздо лучше удавалось угождать хозяину, чем добиваться успехов в производстве. Марципанова усадили в представительский «мерседес», впереди и сзади пристроились внедорожники. Кавалькада тронулась в путь прямо с взлетного поля.

Рядом с Игорем Леонидовичем устроился заместитель коммерческого директора комбината, на переднем сиденье — заместитель отдела лесозаготовок. Вообще, создавалось впечатление, что Марципанова встречали одни замы. По большому счету так и было. Серьезные производственники не отвлекались на такую ерунду, как встреча хозяина. Они брали пример с самого управляющего комбинатом. У того в первый же месяц работы произошла единственная стычка с хозяином. Когда они вечером подтягивались к банкетному залу, Марципанов, нахмурившись, заметил управляющему:

— Петр Варламович. Кажется, мы сегодня не виделись. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь, Игорь Леонидович. Я предпочитаю заниматься делом. А участвовать в шутовском спектакле под названием «Встреча хозяина» — увольте.

— И уволю, — пригрозил Марципанов.

— Сколько угодно. Я сам не горю желанием работать в компании, где во главу угла ставятся не деловые качества сотрудника, а умение угождать.

— Решительный вы человек, Петр Варламович. Уважаю! — внезапно сменил тон Марципанов. — И вы, безусловно, правы. Каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего получается.

Увольнения все же последовали. Но не управляющего или его людей, а части лизоблюдов. Остались подхалимы, обладающие кроме этого еще кое-какими ценными качествами. Например, заместитель коммерческого директора умел в максимально доступной для Марципанова форме изложить все производственные показатели комбината. Не просто выдать голую цифирь, а растолковать ее, наглядно объяснить, почему одно хорошо, а другое не очень. Этим он и занимался большую часть дороги.

Наконец машины подъехали к небольшому городку. На его окраине высился комбинат. Как обычно говорится в таких случаях — градообразующее предприятие. Марципанов слегка оживился, стал разглядывать из машины проходящих мимо людей. Все же приятно чувствовать себя царем и богом, от которого зависит благополучие десяти с лишним тысяч человек. Будь Игорь Леонидович поглупее, это дутое тщеславие избавило бы его от гложущей душу тоски. Но Марципанов отлично понимал, что может сыграть только роль злого божества, если опрометчивыми действиями загубит комбинат. А настоящие добрые волшебники — это Петр Варламович со своей командой, сумевшие превратить комбинат в производство европейского уровня.

Управляющий все же пошел на некоторые уступки, встретил хозяина у главного входа. Они дружески поздоровались, перебросились несколькими фразами и разошлись. Марципанов не стал обходить комбинат, так как проделывал это множество раз. Он сразу же двинулся в бухгалтерию. В финансовых вопросах Игорь Леонидович разбирался на приличном уровне, сотрудники бухгалтерии это знали и старались всегда держать документы в идеальном порядке. Ведь один Бог точно знает, когда нагрянет хозяин. При этом они все равно бледнели, заикались — вели себя, будто нашкодившие подростки. Особенно если Марципанов заходил к ним со скучающим видом. Знали, что это плохо, очень плохо. Гораздо хуже, чем если бы Игорь Леонидович был раздражен или даже разгневан. Свое плохое настроение Марципанов крайне редко срывал на сотрудниках. Напротив, если документация была в ажуре, он переставал хмуриться, на лице его возникало некоторое подобие улыбки: