Ивар Рави - Зеноби

— Окей! Все, что ни делается, все к лучшему. Я тепло улыбнулся старику и приложив правую руку к груди произнес: «Шукрат». Маджид улыбнулся в ответ и, сказав пару слов, среди которых я разобрал только «ИншАллах», заторопился к выходу.

Проводив старика, мы с Марией еще немного поболтали и, хотя я отказывался, она провела генеральную уборку в квартире: помыла полы, отдраила душевую и раковину. Я перемыл посуду, чтобы внести свою лепту, но Мария, оставшись недовольной качеством мойки, перемыла все заново. Мы сходили на обед неподалеку, но аппетит пропал. Теперь, когда замаячил тусклый свет в конце туннеля, ни о чем другом думать не хотелось. Через силу проглотив пару кусочков, попрощался с Марией, которой надо было возвращаться в Совайме.

Поднявшись на второй этаж, бросил взгляд на квартиру Маджида. Дверь была закрыта. Видимо, мой ангел-хранитель уже начал бурную деятельность. Славный старик оказался куда благороднее многих соотечественников, встреченных здесь мною. «Да придет спаситель», мелькнула фраза из одноименного фильма про терминатора…

Порой каждому человеку, хочет он этого или нет, приходится пребывать в ожидании. В ожидании автобуса, телефонного звонка, любимого или любимой, в ожидании рождения ребёнка, в ожидании получения квартиры, в ожидании счастья, в ожидании чуда, в конце концов. Как говорится, каждому своё, всё зависит от нас самих. Люди всю жизнь чего-то ждут, вот только ожидание это кому-то даётся легко и просто, а кому-то очень тяжело.

Согласитесь, одно дело ждать своей очереди в супермаркете, чтобы приобрести необходимые товары, и совсем другое — не находить себе места у дверей отделения реанимации в ожидании результатов операции, сделанной вашему близкому родственнику. Однако мало кто задумывался и вообще знает, что сегодня в нашей стране существует такая категория людей, которым волей-неволей приходится ждать на протяжении долгих лет. Их судьба сложилась так, что они сами стали заложниками томительного ожидания. Кто-то из них шёл на это обдуманно, ясно представляя, что следует за такими решениями и поступками, а кто-то оказался в этом положении совершенно случайно, натворив дел в пьяном угаре или же в состоянии аффекта, хотя в последних случаях и это не может служить полным оправданием.

Давно замечено, что ожидание является одним из наиболее трудно переживаемых состояний. Оно отнимает у человека силы, энергию, даже здоровье. Причем нет слишком уж большой разницы в том, чего мы ждем. Хорошее событие, конечно же, ждать намного приятнее, чем плохое. Но его вполне можно не дождаться. И тогда на замену приходит разочарование. Эта эмоция ничем не лучше беспокойства и страха, испытываемых в преддверии грядущих неприятностей. Но самое тяжелое из всего, это ожидание неизвестности, которое точит вам душу, разъедает изнутри, заставляет сомневаться в правильности ранее принятого решения.

Так было и со мной. Оставшись один, я сотни раз прокручивал наш разговор, снова и снова вспоминал детали плана и находил в них множество неизвестных. Еще вчера казавшееся таким оптимальным решение об отъезде сегодня вызывало кучу вопросов: кордоны полиции по дороге, боязнь европейского чиновника перед законом и последующая выдача меня полиции, отсутствие гарантий приезда российской делегации. И наконец, памятуя о бездушии наших чиновников на Родине, можно ли было мне ожидать от них гуманности за пределами страны? Готовы ли они рискнуть своей работой, чтобы помочь несчастной девушке, попавшей в беду или просто вытрут о меня ноги? Сомнений и вопросов в голове с каждым часом становилось больше, уверенности в правильно принятом решении все меньше.

Весь четверг я слонялся по маленькой квартирке как заключенный. Медленно отстукивали секунды, еще медленнее тянулись минуты, час вообще показался вечностью. Сначала я ждал, что Маджид появится после полудня, потом ожидал его прихода сразу после, но он появился лишь поздно вечером. По его лицу было понятно, что новости хорошие, но, так как я не понимал ни слова из его речи, мне пришлось звонить Марии, чтобы потом, взяв у него трубку, услышать, что господин Труассо благосклонно отнесся к тому, что некая русская туристка, потерявшая паспорт и вырвавшаяся из рук злодеев, проведет какое-то время в его лагере, ожидая гуманитарной делегации из Российской Федерации.

После ухода Маджида я снова и снова стал прокручивать все возможные варианты: то, что в составе русской делегации смогу вернуться домой, я почти не сомневался. Оставался вопрос, как меня встретят дома, проглотят ли мою «легенду» и смогу ли избежать пристального внимания спецслужб и пограничников? Намеренно пропускал вариант, что могу получить отказ на этапе первого контакта с делегацией: во-первых, мне казался маловероятным факт, что мне откажут в помощи, во-вторых, я просто не хотел об этом думать, иначе все мои хлопоты и ожидания шли прахом. Нельзя рассчитывать на успех, если начинаешь сомневаться по каждому пункту. Здесь я, наверное, мыслил, как типичная блондинка.