Александр Тамоников - Последнее крымское предупреждение

— Зачастил ты что-то, папуля, в Крым, — с подозрительными нотками в голосе вымолвила Маринка. — Только в новейшей истории ты появляешься в тех местах в третий раз. Конечно, там красиво. Туристы, пиастры, все такое.

— Что такое «в новейшей истории», дочь? — осторожно спросил Вадим.

— Отсчет новейшей истории, в моем понимании, начинается с того дня, когда мой папа встретил тетю Лену, на которой впоследствии женился. Дочь его как жила в одиночестве в морозной таежной Сибири, так и продолжает.

Вадим проглотил очередную шпильку. Бесполезно доказывать, что в морозной Сибири сейчас плюс тридцать, да и с тайгой немного не срастается. В городке, где он ее оставил на попечение двоюродной сестры, полтора миллиона жителей и самый длинный в мире метромост.

— Как ни позвоню, ты в Крыму, — продолжала развивать тему острая на язык дочь. — А тетя Лена, между прочим… ну, та женщина, на которой ты недавно женился с моего неосторожного одобрения…

— А что тетя Лена? — насторожился Вадим.

— А где она?

— Полагаю, в Туле. Работает она, Мариша. Знаешь что, ребенок, мы все, между прочим, трудимся. Я тоже не отдыхаю. Так уж вышло, что никто из нас не может бросить свою работу, чтобы скататься в Сибирь и тебя развлечь. Потерпи, через пару месяцев мне дадут краткосрочный отпуск, и мы обязательно приедем. А пока слушайся тетю Люду и постарайся достойно провести последний месяц летних каникул.

Маринка демонически рассмеялась. Вадим ощутил недобрые вибрации, убрал трубку от уха. Дочурка была предсказуема в своей непредсказуемости. Иногда ей действительно удавалось его испугать.

— Ладно, папуля, перестаем обмениваться глупостями. И все же почему Крым, признайся? Не Европа или какая-нибудь Турция, где, между прочим, все включено.

«Даже государственный переворот», — подумал Вадим.

— Это несколько дней, Мариш, — сказал он. — Сделаю работу и вернусь в Подмосковье. Дело скучное, монотонное. Бродим по улицам, патрулируем. Сегодня расслабился, сделал тайский массаж…

— В Крыму — тайский массаж? — уточнила Маринка.

— Да, и что?

— И как, помогает?

— Не знаю. — Вадим улыбнулся. — Тому, кто его продает, точно помогает.

Маринка засмеялась.

— Ладно, не води меня за нос. Может, ты и в Крыму, но что-то я сомневаюсь, что у тебя скучная и монотонная работа. Если помнишь, однажды мы с тетей Леной влипли в нее по уши. Еле ноги унесли. Никакая она не скучная. Ты сейчас на улице?

— В общем, да. — Вадим высунул нос из палатки, вдохнул степной воздух.

В стороне нарастал гул. К палаточному городку приближалась машина.

— Красиво, наверное. — Девчонка завистливо вздохнула.

— Потрясающе красиво, — подтвердил Вадим. — Только не видно ни черта.

— Почему? — не поняла дочь.

— Мариша, ты вроде грамотная. Когда здесь темнеет? Стоп! А почему ты звонишь так поздно?

— Не спится, но я в постели, а не в баре.

На небо высыпали яркие звезды. По степи разгуливал порывистый ветер. Прожектор, закрепленный на наспех сооруженной вышке, озарял гуляющий волнами ковыль.

Гул нарастал, с дороги съехала машина, приближалась к лагерю по колее, продавленной вездеходом. Выросла фигура часового. Транспортное средство сбавило ход, остановилось. Часовой перекликался с водителем, блуждали отблески фонаря.

— Ладно, Мариша, спать тебе пора, — заторопился Вадим. — А я еще послужу.

— Снорклингом займись в свободное время, — посоветовала девчонка. — Говорят, увлекательная штука. Точно не помню, что это такое, но никак не связано с насморком.

— Хорошо, не забывай нас с тетей Леной.

— Вечно буду помнить, — заявила Маринка. — Я вас в красную книгу занесла.

— В смысле?.. — не понял Вадим.

— Вашу фотку в томик Агаты Кристи засунула, — пояснила Маринка. — Он красный. На долгую память. Ладно, папуля, занимайся своими срочными делами, я спать. Звони, когда проснется совесть. Не избавился еще от нее в процессе эволюции? — Она не стала лишний раз вгонять отца в краску, отключилась.

Все нормально. Мамы у ребенка нет, погибла в аварии шесть лет назад. Братишек и сестренок тоже не имеется. Папа трудится на другом конце огромной страны, дома бывает по великим праздникам. Даже новый штамп в паспорте, обретенный в последний день весны, не изменил ситуацию к лучшему. Раньше два члена семьи жили раздельно, а теперь к ним прибавился еще один. Нет никакой надежды на перемены.

А ребенку, между прочим, пятнадцать лет. Еще немного, и барышня станет жить самостоятельно. Это грозит неминуемыми катаклизмами и разорванными нервами.