Сергей Самаров - Хищная диаспора

Этой пули девочки не испугались, но заметно вздрогнули при следующем выстреле «Корда». Адиля даже присела от страха, а Айна прижалась спиной и ладонями к стене. Обе они смотрели на меня.

— Кто вам разрешил выходить? Здесь стреляют! — сказал я и ткнул пальцем в след, только что оставленный пулей в стене. — Ну-ка, быстро в кровати!

Я отвернулся, прицелился и дал еще пару очередей. Они опять оказались успешными, как показал мне оптический прицел автомата.

Шальная пуля, которая пролетела рядом с моей головой, меня не напугала. Я знал, откуда берутся такие вот одиночные выстрелы. У бандитов не было винтовок, все они были вооружены автоматами и били очередями.

Правда, в сторону дома эмир, как я понимал, палить своим бандитам запретил. Но когда человек бежит вперед, стреляя на ходу, он держит палец на спусковом крючке. Если в этого бедолагу попадает пуля, то его палец инстинктивно делает судорожное движение. Происходит выстрел. Но человек уже фактически убит. Он не видит, куда направлен ствол его оружия. Нажатие спускового крючка может быть как коротким, так и довольно длинным. Пальцы вообще может свести судорога, и тогда все пули из ствола вылетят за несколько секунд.

В моей личной практике был случай, когда я в рукопашной схватке ударил ножом в живот бандита. Лезвие было большим, тяжелым и длинным. Оно наполовину вошло в тело.

Потом, уже после окончания боя, я хотел забрать свой нож. Оказалось, что бандит в предсмертной судороге с такой силой вцепился рукой в лезвие, что разрезал себе на пальцах сухожилия. Я с трудом вытащил нож из его руки. Из тела, мышцы которого тоже в момент смерти сжимаются в судороге, вынимать его было легче.

То же самое происходит и с нажатием пальцев убитого человека на спусковой крючок.

Следующие шальные пули прилетели целой стаей, ударили в деревянную дверь дома и оставили на ней отверстия. Я обернулся, чтобы посчитать их, и шесть раз ковырнул пальцем эти дырки. Наверное, это и был как раз тот самый случай, когда рука убитого человека сжалась, да так и осталась.

Девочки стояли у двери.

— Видите, как пули бьют! — сказал я им. — Они и вас так же продырявят. А ну, быстро в кровать!

На этот раз они вроде послушались и нырнули за дверь.

Но Айна тут же высунулась из-за нее и спросила:

— Дяденька военный, а у тебя ружье игрушечное?

— Почему?

— Не громкое. Стреляет не так, как настоящее.

— Вот и хорошо, что негромкое, — проворчал я. — Спать, я сказал!

— Вы в войну играете? А папу к себе примете?

— Не будете спать, он к вам не придет. Я его не пущу! — пригрозил я, и это возымело свое действие.

Но, может быть, девочку напугала новая пуля, ударившая в дверной косяк.

Мне подумалось, что для шальных они летят сюда слишком часто. Но случайностей на войне можно встретить множество. Поэтому я с крыльца не ушел, продолжал стрелять, как и младший сержант Агафонов.

Его настоящее ружье грохотало и изрыгало из ствола огонь, несмотря на наличие дульного тормоза, который служил одновременно и пламегасителем. В сравнении с выстрелами из «Корда» очереди моего автомата и в самом деле могли бы показаться несведущему человеку какими-то игрушечными и совершенно несерьезными. Тем не менее бандиты продолжали падать и от них.

— Ничеухин, ты где? — спросил я старшего сержанта.

— В боевом строю! На самой что ни на есть передовой линии, товарищ старший лейтенант, — задорно отозвался Василий.

Я тут же услышал две короткие очереди, который выпустил мой заместитель.

— Неужели все кончено? А столько было старания приложено, чтобы их с гор вытащить. Даже обидно, что мы так быстро их всех перебили, — проговорил Ничеухин.

— Нет, не всех, — поправил его сержант Махалов. — Человек пять или шесть, которые самыми первыми шли, в какую-то яму под большим камнем залезли, оттуда несколько раз стреляли, потом притихли. Думают, наверное, что спрятались и мы их не заметим. Я сейчас туда гранату брошу. Далековато, конечно, но вдруг да долетит.

Командир первого отделения сержант Махалов в моем взводе считался лучшим специалистом по метанию ручных гранат. Он умел бросать их не только далеко, но и предельно точно. Однажды этот парень метров с сорока умудрился гранатой Ф‐1 попасть прямо в разинутый в крике рот боевика, бегущего ему навстречу. А ведь эта лимонка весит аж шестьсот граммов. Зубы бандиту она, естественно, выбила, но это уже и роли никакой не сыграло, потому что граната взорвалась.