Валерий Галкин - Расплата

— Андрей, очень тебя прошу. Не прогоняй меня. Я хочу эту ночь провести с тобой. Позволь мне это. Пожалуйста.

Андрей заколебался. После сегодняшнего дня оставаться одному не хотелось. Он отчетливо понимал, что эту ночь он вряд ли заснет. Но он понимал и другое. То, что для него будет приятным времяпровождением, для Надежды выплеснется в целую драму. Она очень надеется, что своей любовью, полной самоотдачей она все-таки добьется своего. Он все равно будет ее и только ее. Она в душе верит, что стерпится — слюбится.

Как это не печально и не смешно, но он каждый день вспоминал Татьяну Ежову. А ведь она «девушка по вызову». Казалось — оглянись вокруг себя. Рядом живет очень много чистых, честных, замечательных девчат, одна из которых сейчас рыдает возле него. Но дни, проведенные с Татьяной наполнены радостью общения, а не механического трахания. С ней можно говорить на любую тему. Он с интересом и удовольствием слушал ее рассуждения о жизни, политике, спорте. Даже в своих рассуждениях о бизнесе она начинала с прописных истин, а выходила совершенно на иные подходы к таким вещам, где по идее была полным профаном. Каждый день, проведенный с ней, открывал в ней новые грани. Во многих вопросах она знала больше и ориентировалась лучше, но вела себя так, что совсем не ущемляла его самолюбия. О чем можно говорить с Надеждой? О тряпках, прическах, выслушивать бесконечные сплетни? Неделю это может быть интересно, ну две. А что потом?

Андрей посмотрел на рыдающую рядом Надю. Он дал ей все для нормальной, обеспеченной жизни. Ей этого мало. Она хочет еще больше. Считает, что смазливая мордашка и то, что она его любит уже достаточно для того, чтобы он принадлежал ей полностью и на всю жизнь. Надо ее вернуть на грешную землю. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Это философское положение, как нельзя лучше отражало сложившую ситуацию.

— Надя, ты хоть плачь, хоть рыдай, но для нас лучше прекратить эти страдания. Раз и навсегда. Эта сегодняшняя ночь тебе, кроме разочарования, ничего не даст. Ты пойми мое состояние. Я сегодня похоронил отца. Это самый дорогой для меня человек. Не буду тебе объяснять, но вина за то, что он погиб лежит на мне. Это нельзя вот так взять и вычеркнуть из жизни. Это чувство вины будет меня сопровождать всю мою жизнь. Еще раз прости, но будет лучше, если ты пойдешь на диван в той квартире, где твои родители. Встретимся утром на завтраке. Спокойной ночи.

Надежда, молча, встала и пошла, но грохнула дверью так, что чуть не вылетели все стекла. Андрей перебирал весь разговор и убедился, что поступил правильно. Лежал и вспоминал сегодняшний день, с утра и до вечера. Вдруг услышал, что дверь спальни опять открылась и закрылась. Он уже хотел возмутиться, но при свете ночника увидел, что возле кровати стоит Наталия Ивановна. Несостоявшаяся теща. При свете ночника ее лицо выглядело совсем молодым. Фигурой Наталия Ивановна напоминала Зою Владиславовну. Даже в халате, очень рельефно выделялась ее грудь. Андрей вспомнил, что ей исполнилось только сорок пять лет. Она в семнадцать лет уже вышла замуж и через месяц родила. Интересно, какие морали она собирается ему читать? Все, что можно Андрей им всем разъяснил, разжевал и отдал. Что она еще хочет?

— Андрей, какие же вы мужики бесчувственные. Мой муж напился, головой уткнулся в подушку и захрапел. До утра его не разбудишь. Я вышла из душа, вижу на диване стелиться Надюша и рыдает. Объяснить ничего не хочет. Я ей сказала, что я пойду и с тобой серьезно поговорю. Она мне ответила, что я могу разговаривать, хоть целую ночь, но все равно ты ничего не поймешь. А мне все-таки хочется с тобой пообщаться, чтобы понять какой ты человек. Все равно ты не заснешь. Я тоже заснуть не смогу.

— Так Вы собираетесь всю ночь стоять надо мной, как Статуя Свободы на острове Манхеттен? Так, стоя и будете разговаривать?

— А что ты предлагаешь? Я могу сесть рядом, но тогда я тебя видеть не буду. А мне хочется видеть твою реакцию на мои слова.

— А Вы ложитесь рядом. Можно будет разговаривать совсем тихо. И при этом, разглядывать друг друга в упор. Только в халате не ложитесь. Я могу отвернуться, пока Вы залезете под простыню.

— Ты, что сумасшедший? Я только из душа. У меня под халатом ничего нет. Как это ты себе представляешь? Я голая лежу рядом с тобой под простыней?

— Наталия Ивановна, своей девственности Вы лишились давно. Опасаться по этому вопросу вам нечего. Ваша дочь рыдает потому, что я отказался сегодня спать с ней. Или Вы за себя не ручаетесь? Хотите поговорить со мной — ложитесь, не хотите, то лучше будет, если Вы уйдете.