Александр Тамоников - Один против Абвера

Немцы не кончались, лезли как тараканы. К концу войны у них появилась какая-то фанатичная обреченность. Они шли на смерть, не зная страха. Это не могло продолжаться вечно.

В завихрениях дыма Саблин видел, что «Пума» за воротами уже развернулась, готова была вторгнуться во двор, но пока не могла. Разве что по головам немецких солдат. Стрелять наводчик побаивался: мог своих перебить.

Пехота наседала. Одни сразу падали, другие откатывались, прятались за телами, стреляли наобум.

Офицер перебежал от «Пумы», встал за стеной с «Парабеллумом» в руке. Алексей вновь увидел его лицо и подумал, что в этой возбужденной роже явно чего-то не хватало.

Какой-то шум раздался за спиной капитана. Он вставил в автомат последний магазин, обернулся.

Старший лейтенант Хомчик пинками гнал барона из дома. Лицо фон Кляйста исказилось, сухие губы шептали что-то вроде молитвы. Его руки были связаны в запястьях.

Хомчик схватил барона за шиворот, пригнул, сам благоразумно прятался за ним. Они бежали к той самой лестнице, ведущей в подвал, миновали опасный участок.

Немецкий офицер, похоже, заметил их, стал орать своим, чтобы не стреляли, но куда там, огонь продолжался. Этой паре просто повезло. Хомчик толкнул барона на лестницу, нырнул сам.

«А ведь этот гауптман прибыл сюда по душу барона! — просверлила мозг Алексея очевидная догадка. — Солдаты ни черта не знают, выполняют приказ, а офицер явно не прост».

— Командир, ты меня слышишь?! — проорал Хомчик из безопасной ниши.

— Пока слышу, — отозвался Саблин. — Чего надо?

Ему приходилось напрягать голос. Пальба приутихла, но отдельные выстрелы еще гремели. Похоже, что-то назревало.

— Давайте сюда. Барон сознался. Он жить хочет! — с надрывом выкрикивал Хомчик. — Это в подвале, там люк, старая канализация!

Вот такая прелесть! Знакомый лаз, где барон прятал свои архивы. В принципе, логично. За нишу солдаты не ходили, подземный ход не нашли.

— Я понял. Хомчик, тащи его в подвал! Если не придем, действуй по обстановке. Барона надо доставить живым!

— Товарищ капитан, патроны кончаются. Что делать?! — истошно выкрикнул сержант Овечкин.

Нервная смешинка обожгла губы Алексея. Что делают русские мужики в подобных случаях? Кулаками машут! Поздно отступать к подвалу. Все полягут.

Критическая масса немецкой пехоты накопилась у ворот. Мыльный пузырь надулся и лопнул! Солдатня мышиного цвета с ревом кинулась в атаку! Страшные, с перекошенными рожами, они вставали, устремлялись вперед, вбегали в садик, основательно распотрошенный свинцом.

— В контратаку, бойцы! — приказал Алексей, не узнавая свой голос.

— За мной, болезные! — продублировал призыв Овечкин. — Покажем этим доходягам, что такое нормальный кулачный бой!

Солдаты и оперативники контрразведки СМЕРШ поднялись и с воплями бросились на врага. Стенка на стенку!

Муть повисла в голове Алексея, все полезные мысли кубарем умчались оттуда. Он бежал вместе со всеми, стрелял из автомата короткими очередями, орал как припадочный.

Семашко выхватил нож. Видать, с патронами у него было совсем туго. Черкасов перехватил автомат за ствол и попер как истребитель.

Сшиблись две стенки, началось кровавое месиво. Те и другие бились отчаянно, мощно, кулаками, прикладами. Кто-то даже в рукопашной умудрялся стрелять. Брызгала кровь, летели выбитые зубы.

Перекошенная рожа мелькнула перед глазами Саблина. Немецкий ефрейтор рвал заклинивший затвор. Да, техника подводит в самый ответственный момент. Ефрейтор вскинул глаза, увидел собственную смерть и как-то обмяк, смирился. Словно не в дырочку ствола смотрел, а на икону. Короткая очередь опрокинула его навзничь, отправила в путешествие по загробным мирам. Великомученик, мать его!

Кто-то набросился на капитана справа. Он повалился на колени, обнял противника за ноги. Тот по инерции полетел вперед и так треснулся лбом о каменный бордюр, что пилотка слетела с головы. Алексей подпрыгнул, стал остервенело бить подошвой в основание черепа врага.

Тут он словно почувствовал что-то, вскинул голову и увидел изумленные глаза все того же немецкого офицера. Тот высунулся в пустой проем, где раньше были ворота, и смотрел на Алексея. Ведь тоже узнал!

Еще мгновение, и Саблин вспомнил бы его, но разве тут до этого? Офицер вскинул руку с «Парабеллумом». Алексей полоснул в его сторону очередью, тот отшатнулся, а Саблин кубарем подался вбок, увертываясь от атаки разъяренного фельдфебеля.