Сергей Возный - Последний шанс палача [СИ]

«П…ц!!!» - успел подумать Серафим-Сергей совсем не благочестиво, прежде чем пулеметные мобильные гнезда ЗАРАБОТАЛИ.

И настал ад.

Большинство братьев срезало в первые секунды, кое-кто успел рухнуть и откатиться даже – свинцовая строчка с высоты автомобильного сиденья нашла их везде. Просели на скатах громадные «гранд-чероки», зеркальный лак превратился в уродливое решето, стекла брызнули и осыпали все вокруг тусклыми алмазами. Брат Михаил, лишенный слуха и речи, брат Захария… просто тела теперь. Как и Мастер. Как и сам Серафим, живущий до сих пор по чистой случайности. Красивая идея на глазах рассыпалась в прах, и не было больше ни Серафима, ни Сергея. Осталось подняться в рост, принять свой кусочек общей судьбы, потому что завтра уже не будет.

Картечный заряд достал Серафима аккурат на подъеме – в грудь лупанул, вышибив воздух. Земля ударила по спине, попытался вдохнуть… получилось, в отличие от Мастера. Свинцовые шарики застряли в многослойном кевларе, динамический удар сломал два ребра, но не убил. Темнота, затянувшая небесную синь, оказалась вполне проницаемой – серой, как летние ночи на Севере. Из жемчужной серости соткалось, вдруг, женское лицо, невыносимо прекрасное и безумно грустное, заслонило собой все вокруг.

- А я помню тебя, - сказал Серафим, наполняясь покоем, растворившись полностью в глубоких и печальных глазах. – Я видел тебя в тундре. Ждал тебя. Ты не послала за мной ангела, пришла сама! За что мне, грешному, такая великая честь?!

Женщина, сотканная из тумана, взглянула без улыбки, серый лик уже таял, рассыпался, не догнать. Не оторваться и не воспарить из тяжелого тела! Серафим закричал от тоски, жемчужная серость поглотила крик, будто вата, но кое-кто его, все же, услышал.

- Гля, этот живой! – донеслось из пелены, и лицо возникло опять. Другое лицо. Мужское, грубое и вполне жизнерадостное.

- Очухался, жмурик?! Ну, поздравляю, жить будешь!

Глава 14

Шок и электрошок

Сон был тревожным. Мелькали вокруг гибкие звериные тела, бородатые люди кричали о чем-то беззвучно, Дина протягивала руки, и бурлящая река уносила ее. Воздуху не хватает, оттолкнуться посильней, вынырнуть!

Явь оказалась не лучше. Холод, боль и яркий свет сквозь веки.

- С пробуждением тебя! – поприветствовали Глеба весело и оптимистично. Куда приятней на слух, чем фразы, доставшиеся недавно Серафиму. Сравнивать, впрочем, Глеб не мог, а прочие органы чувств решительно слуху противоречили. Не нравилась прочим органам окружающая обстановка!

Комната – маленькая, без окон, с ослепительной лампой у потолка. Кафель на полу и на стенах, сливное отверстие в углу, кран со шлангом. На душевую сие помещение походило как «зона» на санаторий, а крепкие скобы в ближайшей стене усиливали впечатление. К скобам прикреплены два металлических тросика, тонкие, но тоже, на вид, прочные, замыкаются кольцами наручников на запястье и на щиколотке. Иных украшений Глеб на себе не заметил – как, впрочем, и одежды, не считая труселей.

- Ты, парень, прости меня за антураж, но это для лучшего понимания, - собеседник, расположившийся на стуле в дальнем углу, одет слегка теплее и куда приличнее Глеба. Всё те же холщовые брюки и гавайка, будто только что с пляжа.

- Человек в трусах гораздо быстрее осознает серьезность ситуации, - продолжил Макс лекцию добродушнейшим тоном. – Кандалы тоже в твоих интересах, чтоб не дергался зря, и чтобы мы быстрее друг друга поняли. Пришли бы к консенсусу, как говаривал Мишель Горби. По достижении согласия тебе вернут одежду, и мы спокойно попьем чайку, или даже покрепче.

- Может, хватит словесного поноса? – поморщился Глеб, принимая, наконец, сидячее положение. – Это ты меня вырубил?

- Да ну, что ты?! Стар я для таких дел. А вот подчиненные твои очень даже в форме, есть силушка. Понимаешь, о чем я?

- Я пока вообще ни хрена не понимаю, - сказал Глеб, пробуя встать. Голова закружилась, тросы потянули за руку-за ногу… обратно, в общем, бухнулся.

- Мне, для начала отлить и одеться, потом объяснишь, чего тебе надо.

- Многовато желаний, для начала, - покачал Макс головой. – У меня вот всё гораздо проще. Единственную вещь от тебя хочу поиметь. Компру, что ты наснимал в «лихие 90-е». Нехорошо ведь получилось – я тебе, значит, помог поставить бизнес, снабдил техникой, а ты взялся делать «левые» съемки. Сам хоть помнишь, КТО у тебя на тех пленках?

- Тебе какое дело? – небрежный тон Глебу вполне удался, но в груди нехорошо защемило. Компромат из ТЕХ ВРЕМЕН – это вам не дурацкие шутки с тросами, тут совсем другим раскладом пахнет.