Сергей Возный - Последний шанс палача [СИ]

Компьютер паузу использовал привычно – по экрану вместо текста плыли теперь фотографии-скринсейверы. Пейзажи, натюрморты, портреты. Южные горы с древней каменной башней. Сам Гайтанов – лет на несколько моложе, в брезентовой «горке» и «разгрузке», с автоматом. Кремлевские башни и снова Гайтанов – поджарый, хмурый, уже при шраме. Женские лица, улыбки…все в прошлом! Зеркала в кабинете нет, но себя майор и так знает – пара лишних кило, незаметных пока на крупной фигуре (это пока!), черные волосы стрижены коротко, шрам на морде лица никуда не делся, ясен перец. Во взгляде с каждым годом все меньше огня и больше ленивой скуки. Фотографии здешних гор Гайтанов в компе не держал – вполне хватает вида за окном.

С этой мыслью майор изгнал картинки с экрана, и клавиатура запела под пальцами, добавляя к тексту стандартные умные фразы. Установить! Ориентировать! Учесть!

До конца рабочего дня оставалось совсем немного.

[1] «Важняк» - старший оперуполномоченный по особо важным делам (проф. сленг).

[2] Жижиг-галныш – отварная говядина с галушками и толченым чесноком

Глава 5

Нижний мир

На исходе вторых суток время в пещере остановилось. Исчезло вовсе по причине полной своей ненужности. Темнота, сырость и холод – эти три вещи составляли сейчас доступную Вселенную.

- А ведь здесь мы и умрем, - сказала Дина на одном из привалов. Спокойно сказала, без эмоций, с жутковатой готовностью.

- Будем бродить в темноте, ослепнем… или не успеем. Воду можно лизать со стен, дольше протянем…

- Нравится мне твой оптимизм! – хохотнул Глеб. – Красочные картины разложения, затерянные души! Может, за любовь поговорим?!

Говорить было лениво. И двигаться. Думать тоже. Сырая темнота тянет силы как холодное море – пловец барахтается, засыпает и счастливым уходит на дно. К бениной маме такое счастье! Двигаться, говорить, шуметь!!! Алкоголь тут, кстати, лишний – теплоотдачу повышает. Оставим его на крайний случай.

- За любовь? Какая любовь в склепе?!

- Нормальная! Неандертальцы вон миллион лет в пещерах любовью занимались, под красивым названием «промискуитет». Запомнила умное слово?! Ну, пошли тогда, нефиг рассиживаться!

Шли они давно. Только и делали, что шли, не считая коротких привалов на ледяном полу. Сперва решили по науке: из всех дыр только правую и вправо поворачивать. Не помогло. Нюхали воздух, слушали тишину, пытались интуицию напрячь. Раз почти свалились в подземное озерцо – расклад летальный, учитывая, что одежду не высушить. Снова шли, чтоб согреться, почти без конечной цели. Сало из НЗ, наструганное грубо еще в начале, переделено было на крохотные четвертинки, водку Глеб берег, а чеснок, напротив, пустил в расход быстро. Для профилактики. Только пневмонии сейчас не хватало!

Вечером вторых суток (или утром третьих?) заночевали в каком-то закутке, прижавшись друг к другу без малейшего эротизма. Пробовали уснуть, но промозглая сырость быстро разбудила. Пара глотков из фляжки вернули иллюзию тепла и легкую эйфорию. Слова вернулись, почти пропавшие. Дина, как всякая женщина, говорить начала первой, и остановить этот поток Глеб не пытался – пусть выговорится, пока крыша не съехала. Про жизнь, про свет, про тепло. Про Новосибирск, где люди платят немало (идиоты!!!) за экскурсию в Златогорье. Про себя саму, мелкую начальницу в филиале иноземной компании. Квартира в кредит, семьи нет вовсе. Главная мечта – умереть красивой. Последнее, впрочем, спишем на «обстакановку» и забудем.

- А ты почему о себе не рассказываешь? Так нечестно!

В наивных обидах она почти умиляла. Ничего общего с прежней гадючкой, что списал Глеб на обстановку, опять же. Древние инстинкты и все такое. Феминизм явился в мир вместе с сытостью и цивилизацией – на самой кромке темных тысячелетий, где женщина укрывалась привычно за спиной ощеренного самца, не пытаясь его подменить. Иногда кромка истончается. Как раз настолько, чтоб услышать голодное сопение первобытной Ночи, заставляющее встать дыбом отсутствующую шерсть на современных загривках…

- Почему ты молчишь?

- Думаю.

О себе говорить не хотелось – в сравнительном анализе Глеб от самки явно отставал. Сплошной набор «недо»: недоучившийся студент, невыслужившийся наемник, недоподнявшийся бизнесмен. Отшельника и то не получается – сплошная, блин, недоделка! С другой стороны, у друга Бориса, напротив, все перло по жизни, даже с Наташкой – и где теперь Боря?! А Натаха где?! Ладно, забудем!