Сергей Возный - Последний шанс палача [СИ]

- Прости, Глеб, обозлил ты меня. Еще немного, и летел бы сейчас к облачкам, а я бы обломался по-полной. Представь, какой позорный непрофессионализм мог иметь место, и всё из-за тебя, мудака. Решил героем сдохнуть? Из принципа? Ладно, сдохнешь, твое право. Только сперва, парень, я тебе покажу интересное шоу, ты же их любишь!

Он шагнул в сторону, и Глеб увидел, наконец.

Глаза, круглые от ужаса, распахнувшиеся в немом крике. Рыжие волосы. Тросы, соединяющие тонкое женское запястье и стройную щиколотку с электрическими фазами. Чему и стоило удивляться, так это долготерпению Макса, или его расчетливости – слишком долго берег в рукаве главный козырь!

- Комментировать не буду, партизан ты наш героический, сам всё понимаешь. Ей сейчас и двести двадцать выше крыши, а я на мелочи не размениваюсь. Разуй глазки и смотри внимательно!

- Стой.

По всем законам жанра это слово требовалось выкрикнуть, но эмоций уже не осталось. Выгорели в электрической дуге. Распахнутые глаза, полоска скотча на губах, легкая округлость живота под футболкой. Едва заметная округлость – почти как ТОГДА у Наташи.

- Хер с тобой, бери всё. Ее отпусти.

- В самом деле? – пульт в руке Макса глядел теперь прямиком на Дину, покачивался, будто изящная змеиная голова перед броском. – Знаешь, я тут почитывал на досуге старые пособия по пыткам. Есть там интересная мыслишка – типа, если испытуемый начал сознаваться, продолжайте жечь его железом, дабы поток красноречия не иссяк. Такие вот садюги жили в этом Средневековье! Им, по-моему, не правда была нужна, а сам процесс. Раздеваешь так вот красивую женщину и творишь с ней всё, что в голову придет…

- Ты шизик х…в!

- Я же просил, без выражений, - нахмурился Макс, и змея замерла, прицелилась точно в жертву. – А представляешь, как она будет стонать? Не только от боли, но и от понимания, что всё живое в ней умрет прямо сейчас. Как это красивое тело будет выгибаться, похлеще любого оргазма… ладно, всё, молчу, - рука Макса опустилась, а мечтательное выражение с лица будто тряпкой стерли.

- Я не Мастер, мне ведьм пытать неинтересно. Говори адрес, только не как в прошлый раз.

Глеб сказал. Попросил мысленно прощения у хорошего человека дяди Саши в далекой лесной избушке (да не такой уж и далекой, если разобраться), перевернулся поудобней, чтоб на карачках перед врагом не стоять. Произнес хрипло название деревни и улицы.

- Чердак, правый угол, под мешками. Там дед, он абсолютно не в теме, не трогайте его.

- Ну, мы же не звери, - улыбнулся Макс вполне дружески. – Если не схватится за топор – будет жить. Я туда лично поеду, а если не вернусь… плохо вам тут будет. Ровно через пять часов сюда кто-нибудь обязательно спустится и даст вам вольт по триста, пока не почернеете. Ничего не хочешь мне сказать? Предупредить? Ну ладно, не скучайте, мальчики и девочки.

Он вышел танцующей походкой победителя, а место на стуле тут же занял давешний оператор и врач, по совместительству. Пульт оператору был без интереса, да и двое прикованных людей эмоций не вызвали. Сел, откинулся, задремал. Исчез из поля зрения, а потом и весь прочий мир сузился до размеров одного женского лица.

- Ты не бойся, - прохрипел Глеб, и застуженные бронхи свело, вдруг, приступом кашля. – Не… кх… не бойся, скоро кончится всё. Ты ему не нужна, отпустит.

Она смотрела неотрывно, с мудрой и ласковой укоризной. Слова стали лишними. Ни к чему сотрясать воздух, когда не зависит от тебя даже собственная твоя жизнь. Цена твоей жизни равна нулю, и не выкупишь за нее теперь ни эту женщину с беспомощным существом внутри, ни дядю Сашу, который вообще сюда никаким боком. Полное поражение и сдача на милость победителя. «Бабло побеждает зло!» - вспомнилось не к месту, и кашель перекрутил грудную клетку по-новой, до слез. Пневмония, наверное – чего еще ждать, когда валяешься, мокрый и голый на ледяном полу? Через пару часов дышать станет совсем трудно, а там и пуля не понадобится… если дадут тебе эту пару часов.

Перевернемся пока на бок, примем позу эмбриона, так теплее. В тепле таятся красивые, яркие картинки: лето, солнце, запах грибов и мокрой хвои. Сам он в футболке с дурацкой надписью про «бабло» жарит сосиски на поляне, рядом маячит Борька с запотевшей пивной бутылью, еще кто-то… неважно. Во сне всё неважно – особенно, если спишь последний раз в жизни. «Бабло» победило, таки, зло, да и с добром обошлось вполне по-свойски, плевать ему на такие мелочи! На все идеи плевать, высокие и низкие, прекрасные до одури и жуткие до зубовного скрежета – в простейшем как амеба мозгу «бабла» идеям просто нет места. Большевики пытались заменить «бабло» красивым призраком всеобщего равенства, но вскоре сдались, и даже отмена НЭП-а не загнала народ в добровольные коммуны. Штыками загонять пришлось. Кровавый нацизм боролся с «баблом» языческими рунами и факельными шествиями, а оно выставило на поединок лучшие силы банков и бирж. Союзником стало идейному миру социализма. Проехалось на его хребте, топча германскую машину, опутало долгами по лендлизу и прочими ростовщическими хитростями, а там и завалило успешно, всего-то лет через сорок.