Александр Харламов - Одноклассники смерти

— Конечно… — пробормотал Горбенко, завороженно рассматривая бланк. сейчас в этой бумажке заключалась свобода его лучшего друга.

— Мне кажется, что Харламов зарвался, как в свое время Дорковский. Папа решил его наказать и устроить порку прилюдно. Вот и все. Но все равно, вам пока лучше с ним в Москве не появляться. Свози его куда-нибудь на годик другой в Европы. Просто представляешь, какая поднимется шумиха, если журналюги узнают, что великий и ужасный Харламов на свободе! Вот и я о том-то… Ему сейчас покой нужен. После двух лет отсидки. Ну я поехал. Дома тоже семья. Наверно с ума все сходят.

— Спасибо, Леш… — растерянно и несколько ошарашенно проговорил Горбенко.

— Не за что. Только постарайтесь больше в столь громкие скандалы не влипать.

На работу вставать всегда трудно только в одном случае, если эта самая работа тебе не нравится. А если ты любишь то что ты делаешь, то и встаешь, даже рано утром, после бессоной ночи с ангельской улыбкой. Потому что знаешь, что будешь заниматься делом, которое тебе по душе. Вот и Горбенко встал задолго до того, как на улице засеребрились первые нерешительные сумерки. Прошелся по комнате, стараясь не разбудить Варвару, которой до школы можно было нежиться в постели еще час. Позвонил на работу и предупредил, что уходит на больничный. «Интекрайт» превратился теперь в обычное государственное учереждение, и просто так, туда не явиться к планерке было нельзя. Потом сделал небольшой комплекс оздоровительных упражнений, принял душ, и почувствовал, что фраза, заново родился, именно про него. Заварил чашку крепкого кофе и добавил ложечку коньяка. Это все что он себе позволял из спиртного последнее время. Уселся на диван с газетой.

Но мечтам о мирном и спокойном рассвете сбыться не удалось. Едва была прочитана первая страница «Биржевого Вестника», как в дверь настойчиво затрезвонили. Нагло и двоольно настойчиво, как будто знали, что хозяин квартиры уже проснулся и только и ждет как в пять утра с кем-нибудь поболтать.

Ругнувшись, Андрей прошел к сейфу, взял оттуда, на всякий случай, свой наградной пистолет и прошел к двери. Аккуратно, чтобы это было незаметно поглядел в глазок, и лицо его, до того вполне вполне добродушное, резко изменилось. На пороге стояла женщина лет тридцати, крашеная брюнетка (уж Горбенко знал какие у нее на самом деле родные волосы), губки бантиком, бровки домиком, макияж нанесен вызывающе, но не пошло… Мельник Марина Анатольевна, в далеком прошлом его подруга, одноклассница и жена лучшего друга. Интересно, что Горбенко никогда, даже в пору полового созревания, когда каждый объект женского пола кажется верхом сексуальности, никогда к ней ничего не испытывал. Смазливое личико, аккуратные формы, миниатюрная… Но нет… Может потому что она нравилась Сашке, а может потому что была с восьмого класса с парнями из старшего звена. Черт его знает. Но не лежала к ней душа и все остальное. Теперь, увидев ее, единственную виновницу всех бед «Интеркрайта» оставшуюся в живых, он вдруг испытал резкую, острую до рези в сердце неприязнь к этому человеку. Ненависть… Можно было бы конечно и не открывать дверь. Позвонила б, позвонила и ушла восвояси, но, во-первых, она могла разбудить Варьку, а, во-вторых, необходимо было понять, чего она добивается своим приездом в Россию. Андрей искренне сомневался, что спустя столько времени, Мельник неожиданно воспылала любовью к своей дочери, а значит ей что-то надо, что-то она задумала…

Вздохнув, Горбенко убрал пистолет за пояс и открыл дверь.

— Приветик! — Маринка улыбнулась и попыталась шагнуть в дом, но Горбенко, как бы невзначай перегородил ей дорогу. — А ты все такой же хам, Андрей Григорьевич… — разочарованно протянула она, избавившись, наконец, от маски радости встречи.

— И тебе здравствуй. Что нужно? — Андрей решил все грубости надменно пропускать мимо ушей.

— Вообще-то у тебя живет моя дочь, — заметила Мельник, наклонив к плечу свою хитрую голову, от чего глаза неожиданно приобрели блеск, а улыбка стала какой-то завлекающей. Андрей прикрыл глаза, чтобы отогнать наваждение.

— Вообще-то кое-кто написал отказ в мою пользу…

— Я была глупа, Андрюшечка, — протянула Марина грустным голосом, — только со временем понимаешь всю радость материнства. Наступил такой момент, когда я уже просто не могла находится так далеко от своей девочки. Вот и решила приехать в гости… Проведать… Ведь, только подумай, какое это счастье находится рядом постоянно со своим ребенком. Наблюдать как он растет, становится старше… Это наверно самое лучшее, что у матери есть в жизни!