Александр Койфман - Где дом твой, киллер?

Двинулись дальше по Мюнхенер штрассе. Зашли в непрезентабельный «Merkez Doner Haus».

Марта скорчила недовольную физиономию. Генри, примирительно:

— Не хочу засиживаться в ресторане, чтобы успеть прогуляться по вечернему Франкфурту.

Марта успокоилась.

19:00. В ресторане.

За время поездки Генри и Марта успели нагулять хороший аппетит, ужинают молча.

Когда принесли десерт, Генри заметил:

— Мы ведь во Франкфурте. Ты не хотела бы завтра повидаться с отцом?

— Зачем? Я его видела в марте, он заезжал к нам на мой день рождения. Тогда и подарил машину.

— Так тебя поэтому назвали Марта?

— Да, это мамина причуда. Хорошо хоть, что я не родилась в октябре. Интересно, как бы она меня тогда назвала?

— Очевидно, Октябрина.

— Да, только этого мне не хватало.

— Так позвони отцу, скажи, что ты хотела бы увидеть его завтра утром.

— Генри, зачем тебе нужен мой папаша?

— Почему мне? Мне он вовсе не нужен. Он нужен тебе. Вернее, вы нужны друг другу.

— Я ему точно не нужна. Иначе он не бросил бы нас с мамой.

— Ты не права. Сама говорила: «Он подлизывается ко мне». Зачем, спрашивается, ему это? Разве ты ему чем-то можешь помочь? Тебе не верится, что это обычная мужская привязанность к дочери? Тем более такой красивой и взрослой. И он приезжает к вам на твой день рождения.

— Ну уж, «красивой». Никто не называл меня красивой.

— Для меня ты красивая. А для отца, наверняка, ты самая красивая в Германии.

— Генри, я не понимаю, чего ты от меня хочешь, к чему этот разговор?

— Знаешь, я пытался понять, почему у тебя такая неустроенная жизнь.

— Неправда, устроенная. Я вполне довольна своей жизнью.

— Не перебивай меня, я же тебя не перебиваю. Снова повторю: неустроенная жизнь. Поэтому ты хватаешься за коктейли, проигрываешь деньги в казино, все время бежишь из дома, не имеешь постоянного друга. Тебе не хватало семейного покоя, мужчины в доме. Ты отказалась от постоянных встреч с отцом. А он любит тебя.

— Да уж, «любит».

— А что, — я не знаю, какие там у него доходы, но купить взрослой дочери на день рождения такую машину не каждый бы себе позволил. Сама ты и за десять лет не смогла бы скопить на нее деньги.

— Обошлась бы без такой машины.

— Смеешься? Тебе нравится красивая жизнь: модная одежда, новенькая машина, хорошие отели. Я видел, как ты скривилась, когда увидела наш номер.

— Ну и что, красивая жизнь всем нравится.

— Не буду спорить, всем. Так что давай, звони отцу. Но я не собираюсь с ним видеться.

Марта, удивленно:

— Почему?

— Незачем это. Сегодня мы с тобой рядом, а что будет завтра, я не знаю. Подумает, что ты привела претендента на твою руку.

— Интересная мысль.

Почти рассмеялась:

— А что, я не против рассмотреть такое предложение, если оно будет.

— Давай, давай, звони. И включи звук. Я хочу слышать.

— Дай хоть доесть десерт.

20:00. Там же.

Звонок Марты для барона Вилленберга такая неожиданность, что, после того как она назвала себя, барон запнулся и замолчал на несколько секунд.

— Да, доченька. Ты где, дома?

— Я во Франкфурте, проездом. Мы могли бы завтра утром встретиться?

— Конечно, но я бы мог и сейчас к тебе приехать. Где ты остановилась? Не хочешь переночевать у меня дома? У меня никого из посторонних в доме нет.

— Нет, мне это неудобно. Я не одна, со мной друг. Давай завтра.

— Где? Ты могла бы приехать ко мне в банк? Или мне подъехать к тебе?

— Я приеду в банк. Я знаю адрес.

— Хорошо, жду тебя между девятью и десятью. Тебе это удобно?

— Да, подойдет. Пока.

— Целую тебя, дочка.

Марта отключила телефон, посмотрела на Генри:

— Доволен?

— Да, все нормально. Судя по интонациям, он был рад услышать твой голос.

— Да, и думает, наверное, что я приехала за деньгами.

— Ни в коем случае не проси. Говори, что у тебя все нормально, просто захотелось увидеть отца. А теперь забудь все до завтрашнего утра. Пойдем, погуляем по городу.

2 0:30. Мюнхенер штрассе.

Генри и Марта медленно идут по Мюнхенер штрассе к центру. По дороге зашли в «Maxie Eisen bar», постояли у стойки, выпили по коктейлю. Генри скривился — коктейль слишком слабый и сладкий, но Марте понравился.

Прошли до площади Вилли Брандта. Генри остановился, глядя на оперный театр. Марта энергично замотала головой:

— Я не одета для театра. А возвращаться, переодеваться — не хочется.

Дошли до большого перекрестка и остановились. Генри уже хотел возвращаться, но Марта потащила его вперед: на узенькую Мюнцгассе, которая перешла в такую же узкую и коротенькую Лимпургергассе, выводящую на площадь Ромерберг. Марта преобразилась в экскурсовода: