Александр Койфман - Где дом твой, киллер?

— Новенький в нашем батальоне? Отслужил только год? Ты что, из льготников? Ничего. Теперь будешь ежегодно хлебать наши будни. Где работаешь?

— В кибуце, строитель.

— Арак пьешь? Нет? Да ты еще совсем салажонок.

Рассмеялся:

— Ничего, послужишь с наше — станешь нормальным человеком. Будешь радоваться тому, что раз в году можно пару недель не ходить на работу и будет дозволено встретиться с друзьями, чтобы выпить по-человечески.

Возможно, так бы оно и было. Но на следующий день Ивана пригласили в палатку командира роты. Там, кроме капитана, почти сразу удалившегося, на стуле сидел штатский. Перед ним тоненькая папочка — личное дело Ивана. Штатский критически оглядел вновь прибывшего:

— Так, Иван Иванович Иванов. Прекрасное имя для настоящего еврея. И рожа подходящая. Не зря тебя мне рекомендовали. Тут в бумагах указано, что ты снайпер. Кто тебя учил?

— В роте.

— Ты всегда так отвечаешь?

— Как спрашиваешь, так и отвечаю.

— Ишь, какие мы задиристые. Ладно. Тебя переводят в новое подразделение. Пройдешь медицинские проверки. Языки-то знаешь?

— Да, русский и немного украинский. Иврит уже почти выучил.

— Насчет иврита я уже вижу. А в школе-то учили английскому или немецкому?

— Вроде да.

— Вроде или да? Английский или немецкий?

— Немецкий. Но у меня по нему двойка была. У нас учительница тоже немецкого не знала. Говорила, что иностранный язык нам не нужен.

— Прекрасно. Значит, языки тебя еще не испортили. Может, чему-нибудь и научим. Все, собирай вещи, поедешь со мной.

09:00. 16 мая 2015 г., суббота. Возле кафе Моники.

Генри прощается с Вильямом и Моникой.

Вильям только сказал:

— Приезжайте, Пьер, еще. Мы вам всегда будем рады.

Моника спросила:

— Вы, Пьер, по-прежнему всегда в разъездах? У вас будет когда-нибудь дом?

Жанна только помахала рукой из двери, не решилась выйти.

Суббота — понедельник

09:30. 16 мая 2015 г., суббота.

Машина Генри снова движется по дороге. Мелькают названия городков и поселков.

Билзен. Генри оставляет машину и пересаживается на автобус, идущий в Маастрих, Нидерланды.

Плотно поел в маленьком кафе. Взял на площади очередную машину, снова в пути.

17:00. Кёльн.

Генри заходит в магазин, переодевает рубашку. Выбрасывает старую, мятую.

Заходит в ближайшее кафе «Das kleine Steakhaus» на Хое штрассе. Съедает солидный стейк, запивая добротным немецким пивом. Спрашивает у официанта:

— Где здесь ближайшее казино?

— Рядом, за углом, вход с пешеходной улицы.

В казино.

Скромная вывеска. Генри спускается по пологой металлической лестнице и сразу оказывается в зале игровых автоматов. Симпатичные европейские машины. В зале почти никого нет, большая часть кресел перед автоматами пустует.

Проходит дальше. Несколько небольших комнат со столами: в одной — два стола для блэк-джека, в двух других — рулетки. Есть еще что-то, но стол для баккара отсутствует. Здесь все для туристов, а не для серьезных игроков, но туристы и туристки сейчас ему не интересны.

Генри сел за один из автоматов так, чтобы был виден вход, и неторопливо играет, вставив на съедение автомату двадцатку евро. Выигрыши и проигрыши чередуются, игра копеечная. Туристы входят и выходят.

Женщина лет сорока, вполне прилично одетая, явно не туристка, хаотически передвигается возле автоматов. Наконец села. Генри с надеждой смотрит на нее, приподнимается, чтобы подойти. Но в этот момент возле женщины оказывается уверенный импозантный мужчина, не старше пятидесяти пяти лет. Они начинают о чем-то разговаривать.

По лестнице спускается молодая женщина, идет прямо к автоматам. На взгляд — ничего так, не красавица, но и не крокодил, только худощава чрезмерно. Лет двадцати пяти, дорогая одежда, но одета очень уж небрежно. Чувствуется, что успела поддать. Села в кресло через три автомата от Генри, нервно вставила в щель банкноту, увлеченно нажимает кнопки.

Генри встает, фиксирует результат: он выиграл два евро и сорок центов. Кладет квитанцию в карман и с независимым видом проходит мимо женщины. Непроизвольно вдыхает запах ее духов — по выражению его лица чувствуется, что запах приятный. Проходит еще раз и садится в соседнее кресло, как будто не обращая на нее внимания. Снова вставляет двадцатку и начинает тянуть время.

Молодая женщина:

— Черт побери.

— Что, не везет?

— Вам-то какое дело?

Генри пожимает плечами: