Александр Койфман - Где дом твой, киллер?

Около церкви «Notre-Dame Carmel Vedrin» машина остановилась у пиццерии «Pizzeria Casa mia». На вывеске знак, который Генри видел в Палермо на каждом шагу: три-накрия — головка с тремя ногами (как трехногая свастика). Пиццерия открыта, хотя в ней нет ни одного посетителя.

К Генри сразу же со всем вниманием устремился хозяин. Усаживает за стол у окна, ставит перед ним художественно украшенную пиццу и кружку пива, присаживается рядом. Генри сосредоточенно жует это произведение искусства, вполуха слушая длинное повествование хозяина.

— В нашем поселке дела у всех идут плохо. Работы мало, соответственно и посетителей почти нет. Разве что вечером старики заходят выпить пива. Дочь уехала с мужем в Брюссель. И сын не хочет продолжать семейное дело, уехал куда-то в Германию. А ведь наша пиццерия уже почти семьдесят лет носит гордое название «Pizzeria Famiglia dell’Aquilla».

— Послушай, я запутался. «Casa mia» — это вроде «Мой дом», но и не по-итальянски и не по-испански, тем более, не по-французски. Какой-то диалект итальянского? Сицилийский? И знак на вывеске и на двери — сицилийский. А Аквилла — это в Абруццо, я там был однажды. Провел неделю в городишке, совсем как в картине «Американец». Городок приятный, только такой симпатичной проститутки, как Клара в картине, там не было. Или просто не встретил?

Хозяин пиццерии начинает путанно рассказывать семейные предания о пиццерии. Генри его практически не слушает, поглощает большую вкусную пиццу, запивая отличным бельгийским пивом. Закончив есть, рассчитался и вышел на улицу.

В машине.

Генри рассматривает карту и показания GPS по телефону. Отставляет телефон в сторону, ворчит: «По А4 ближе, но лучше по девяносто третьей обогнуть Брюссель и пригороды».

Отъезжает по дорогам в поселке на N93. Мимо мелькают Нивель, Халле. Не сворачивая на Гент, выходит на A10. У Осткампа сворачивает с A10, пересекает канал или реку, черт их здесь разберет, и в Осткампе по Легевег въезжает в район аккуратных домиков в поисках знакомого по прежним временам кафе «Ла Фиеста». Есть желание просто выпить кофе с несравненными местными булочками у Моники — приветливой фламандки. Две скромные таблицы по бокам широких окон — единственное отличие кафе «Ла Фиеста» от соседних домов, да разве что еще мест для парковки машин чуть больше обычного. Генри уже и не помнит, как попал к Монике в первый раз.

12:30. 14 мая, четверг.

Кафе «Ла Фиеста» на Wielewaalstraat.

Маленький зал, но в нем всего четыре столика, поэтому помещение не кажется тесным. Из посетителей — только в углу сидит пожилой фламандец, читает газету. Рядом с ним чашка кофе и небольшой кусок пирога. Рослая девушка с почти детской улыбкой выходит навстречу Генри:

— Садитесь, месье.

Показывает на стол в другом углу. Она сразу же поняла, что гость не местный и обратилась по-французски:

— Будете кофе, месье? Или обед?

— А где Моника?

— Мама на кухне, я ей помогаю в зале.

Вообще-то, залом назвать это небольшое помещение с четырьмя столами трудно.

— Да, принеси кофе и мамины булочки. Как тебя зовут?

— Жанна, месье.

Через пару минут приносит поднос, на котором, кроме кофе и двух булочек, тарелочка с маслом и сахарница.

— Все, как приносила Моника.

Уже приступил было к кофе — ритуалу, когда хочется насладиться спокойствием и тишиной, тут из кухни выглянула Моника:

— Месье Пьер? Какими судьбами к нам? Надолго?

Когда Генри оказался здесь в первый раз, он был по документам Пьер.

— Вот, заглянул выпить кофе. А у тебя такая помощница выросла! Я ее никогда не видел.

— Да, Жанна окончила художественную среднюю школу в Брюсселе. Не хочет учиться дальше, говорит — надоело. Впрочем, я ее не заставляю. Пусть поработает немного. Может, потом желания учиться добавится, да и не знает она пока, что ей нравится. Раньше хотела заниматься балетом, но вот теперь охладела к нему, заинтересовалась живописью. Вы ее просто не заметили, когда были здесь в последний раз, ей было тогда четырнадцать лет. Это ведь было четыре года тому назад, она приезжала на каникулы. Как быстро время летит. А почему у вас только кофе? Жанна, принеси месье Пьеру бифштекс. С кровью будете или хорошо прожаренный?

— Прожаренный, умеренно.

— Жанна, слышала?

— Да, сейчас.

Моника неожиданно повернулась ко входу, так как в кафе вошли два негра, один из которых большой и спокойный, а другой — значительно ниже и суетливый.

Подошла к ним сама. Начался разговор на фламандском, но говорят негры с ужасным акцентом. Интонации Моники стали резкими, куда делась ее мягкая спокойная речь? Маленький негр что-то втолковывает ей, поглядывая на фламандца в углу.