Александр Бушков - Как три мушкетера

Дядя Сандро принес еще бутылку коньяку. Никаких сомнений – жизнь возвращалась в прежнюю колею веселья и спокойствия.

Он скользил над светлым песчаным дном, словно призрак или ангел – чересчур материальный для призрака и слишком грешный для ангела. Из песка торчали давным-давно обкатанные морем камни, большие и маленькие, брызгала стайками рыбья мелочь, не подозревая, что в гастрономическом плане она Мазура нисколечко не интересует, кое-где колыхались водоросли, ничуть не похожие на те, что он видел в Индийском океане.

Все было знакомо – ощущение невесомого полета, невероятная легкость тела. Чуточку удручало одно: после акваланга плаванье с маской и трубкой выглядело примерно так, как если пересесть с мощной машины на велосипедик. Трудно привыкнуть, что нельзя уйти на более-менее приличную глубину, вовсе не грозившую «кессонкой» исключительно оттого, что приходится то и дело подвсплывать, долгим жадным глотком набирать воздуха. Словно привязан к поверхности моря короткой невидимой веревкой. А выправлять надлежащим образом железные разрешения на акваланги в погранзоне – обязательно привлечь к себе лишнее внимание. Ничего. В конце концов, это ненадолго. И задачи стоят самые мирные: добыть побольше морской дичи, которая, свежайшая, отлично пойдет под пиво.

На поясе, на веревке у него уже болтались три приличных, с кулак боцмана Сабодаша, краба – зеленоватые, а значит, «травяхи», вполне пригодные в пищу. Однако мечта не оставляла.

Луфарь – деликатес не только здесь, но и в Европе. Здоровенная хищная (и вкусная) рыбина, зимующая в Мраморном море, а летом приплывающая в эти места подкормиться, встретить ее можно и на небольшой глубине, вот только осторожная она, как черт, и тут нужно иметь свой фарт, как и у сухопутных охотников...

Впереди, правее по курсу, на дне располагалась очередная причуда бушевавших в незапамятные времена геологических сил: с полдюжины толстых столбообразных скал, высотой от примерно полуметра до двух человеческих ростов. Буроватый гладкий камень, кое-где поросший вяло колыхавшимися водорослями. При необузданной фантазии можно было решить, что это остатки колонн храма какой-нибудь местной Атлантиды. Однако Мазур прекрасно видел – уже на примере двух предыдущих «каменных рощиц», что формы они самой что ни на есть естественной, никак не могут оказаться остатками колонн, за тысячи лет изуродованных морской водой. Так что все было крайне прозаично. И отнюдь не лишено кулинарного интереса: крабов он как раз и взял в двух предыдущих «рощицах», где они посиживали себе в зарослях водорослей на дне (видимо, за это и соответствующий маскировочный цвет их и прозвали «травняками»). Следовало уделить и этому скопищу камней самое пристальное внимание.

Держа наготове гарпунное ружье, Мазур спикировал к водорослям и, как прежде, приготовился поворошить их коротким алюминиевыми шестом, чтобы вспугнуть будущую закуску к пиву. Почти уже встав – воздуха в легких оставалось мало, вскоре нужно всплывать за следующим глотком полной грудью – поднял шест...

И задрал голову, привлеченный движением вверху и слева.

Слева направо, метрах в двух над ним, улепетывала со всех плавников стайка довольно крупных кефалек. А следом целеустремленно, как торпеда, несся великолепный луфарь, темно-серый с синеватым отливом, белобрюхий, разинувший пасть с кучей острейших зубов, в азарте погони обо всем окружающем забывший...

Рефлексы сработали прекрасно, тело действовало само – пусть на сей раз перед ним была хищная рыбина, а не чужой боевой пловец. Моментально прикинув упреждение, Мазур вскинул ружье и нажал на спуск. Зазубренный гарпун метнулся вверх, таща за собой почти не видимый нейлоновый тросик, выкрашенный импортными умельцами под цвет морской воды – и вонзился сразу за жабрами, там, куда Мазур и целил. Он выпустил шест и обеими руками схватился за ружье – подстреленный хищник изгибался, бился, моментально сбившись с аллюра. В висках уже постукивало, грудь перехватывало – воздух кончался, – но Мазур, держась на остатках кислорода в легких, метнулся вверх, наматывая тросик на ружье, то ли подтягивая к себе бьющуюся рыбину, то ли себя к ней. Оказавшись совсем рядом, он чувствительно получил по боку упругим твердым хвостом, но успел выхватить нож и всадить его куда следовало. Луфарь еще трепыхался, но уже гораздо более вяло. Отчаянно работая ластами, Мазур кинулся к поверхности – в висках уже стучали барабаны...