Александр Бушков - Как три мушкетера

– Потом напишете. Дальше.

– А это все, в общем. Наблюдать и подслушивать по возможности. Он сказал, что ближе к концу августа мне еще что-то поручат. Придет человек, скажет, что он от Георгия Васильевича, и объяснит, что нужно делать. Пока его не было... Вот и все, правда, все. Ну, он еще дал мне пять тысяч, обещал, когда все кончится, заплатить еще десять и навсегда обо мне забыть – потому что для чего-то другого я им попросту не нужна... – она бледно усмехнулась. – А вот разведка это или кто – не знаю, он не представлялся. Но по ухваткам – разведка, я на них в ОВРА насмотрелась... Там одни пугали пытками, а другие исключительно словесно душу наизнанку выворачивали, и еще неизвестно, кто хуже...

– Ну что же, – сказал Лаврик, вынимая из своей папочки пару листов бумаги и шариковую авторучку. – Пишите, тетя Фая, пишите... Начиная с визита к вам таинственного гостя и касаемо всего остального. Адресовано незатейливо: «В органы госбезопасности». Заголовок – «Явка с повинной».

И дальше – все, как было...

Она пристроила бумагу на столе и спросила уже деловито:

– А как обосновать, что он – агент иностранной разведки? Он же не представлялся...

– Резонно, – сказал Лаврик и раздумывал всего-то несколько секунд. – Формулируем так: «Все обстоятельства этого визита и сделанного мне предложения позволяют думать, что это крайне напоминает именно деятельность иностранной разведки, потому что на что-то уголовное нисколько не похоже». Вот как-нибудь так...

Когда они вернулись в домик, Мазур покрутил головой:

– Красиво ты ее...

– Рад, что ты меня так высоко ценишь, – сказал Лаврик. – Тронут... – и меланхолично усмехнулся. – Все наоборот, Кирилл. Правильнее будет: красиво она меня. Так оно будет вернее. Подбери челюсть на место. Вот именно: она – меня... Классический метод, про который на спецкурсе тебе должны были изложить: агент, будучи разоблаченным, симулируя откровенность, излагает некую, достаточно убедительную, версию прикрытия. А о настоящем задании молчит, как рыба. Ну да, она прекрасно понимала, что я не блефую и в самом деле способен применить метод «китайского воробья»...

– Это как?

– А помнишь, как китайцы в свое время воробьев изводили напрочь, чтобы народное зерно не клевали? Они им просто-напросто не давали сесть на землю, так что в конце концов птички от переутомления дуба давали прямо в воздухе. Однако она еще и просекла, что у меня нет никакой конкретики – одни косвенные улики. Вот и преподнесла «дымовую завесу». Ну, подумай сам: стоило огород городить ради примитивного подглядывания и подслушивания? Кучу денег тратить, искать человека, надежно припачканного компроматом и смертельно боящегося огласки, перетаскивать его сюда из Крыма... В конце концов, зачем делать так, чтобы домик, где Вера с Вадимом проводят отпуск, непременно принадлежал им? Зачем сажать в него своего человека? Можно распрекрасно провести сто вербовочных подходов где угодно – от пляжа до «Якоря» или чебуречной на углу Ленина и Сиреневой. Здесь что-то другое. Знать бы, что...

– Погоди, – сказал Мазур. – Я, конечно, никакой не специалист, но тут любой может пораскинуть мозгами... Она же не могла не понимать: а вдруг да появится конкретика? Информация или человек, который на нее даст показания? Как это сочетается со страхом перед твоими обещаниями? Да черт возьми, речь тогда пойдет уже не о том, чтобы печатно явить ее биографию стране – она ж автоматом пойдет под следствие...

– Ну, тут можно подыскать версии, – чуть подумав, сказал Лаврик. – Например, ее задействовали совершенно автономно, так что здесь попросту нет человека, который может на нее вывести. И информации нет. Такое случалось, не самый новый и оригинальный метод: несколько автономных групп, которыми рулит координатор-резидент – и поди ты его сыщи... Или... Или некая акция – разовая.

И если они завернут все, что задумано, опередив нас, тетя Фая – и, вполне возможно, не она одна – мгновенно становятся благонамеренными гражданами, против которых попросту нет улик. Всякое возможно... – он повернул голову на звук шагов:

– Привет, Оль. Как она там?

Ольга вошла, уселась на кровать Лымаря, пожала плечами:

– Лежит, книжку читает. В принципе, успокоилась, хотя явно нервничает.

– Ну, так кто б на ее месте не нервничал, – задумчиво сказал Лаврик.

– Когда муженек открыто по шлюхам болтается и возвращаться к семейному очагу пока что не намерен... Вот что, Оль. Мы с Кириллом сейчас ненадолго отъедем, а ты остаешься за часового. У нас тут, как-никак, четыре казенных пистоля, мало ли что... За Верой приглядывай, а лучше всего у нее и засядь, якобы поболтать от скуки. Максимальную толстокожесть прояви, если она тебя деликатно выставлять начнет – ну вот не понимаешь ты намеков, тебе скучно, болтать охота. А открытым текстом тебя послать оснований нет. Мотивировка у тебя железная: ждешь своего курортного друга Геночку... они, кстати, и в самом деле скоро должны вернуться. Но и когда вернутся, постарайся и дальше у нее поторчать. Я хочу, чтобы она постоянно была под присмотром.