Леонид Головнёв - Чары Клеопатры

Может, Наташа? Нет, она наверняка подписалась бы, подобного рода анонимки не в ее стиле. Может, Юля, его бывшая сексапильная секретарша, которая подарила ему в свое время столько сладких минут? Немного поразмыслив, он отверг и эту мысль: Юля — девушка с двойным, а то и тройным дном, у нее таких, как он, — наверняка косой десяток, она, небось, давно забыла неудачливого начальника. Но кто же тогда?

Казах искоса наблюдал за Ильиным, лениво ковыряясь в зубах.

Близких женщин у Ильина было не так уж много, и он, перебирая их в памяти, отвергал одну за другой. И вдруг, как молния, пронзила мозг мысль: Клеопатра!.. Конечно Клеопатра. Как это сразу не пришло ему в голову? Но странная вещь: воспоминание о Клеопатре оставило его равнодушным, сердце не дрогнуло. А ведь раньше Алексей таял только от одной мысли о ней.

— Да… — невольно вырвалось у него, — дела давно минувших дней.

— Что-что? — спросил Амантай.

— Да так. Вспомнил одну знакомую, — неожиданно ответил Ильин. — Но, видно, сердце мое очерствело…

Торговая фирма «Эдем» занимала старинный трехэтажный особняк на окраине парка «Сокольники». Генеральный директор фирмы Игорь Юрьевич Банков слыл бизнесменом добропорядочным, налоги государству выплачивал полностью, без всякой там двойной бухгалтерии. И вряд ли кто мог подумать, что фирма «Эдем» — всего лишь прикрытие наркосиндиката «Эдельвейс». И уж тем более никому не могло прийти в голову, что этот трехэтажный особняк, окруженный кирпичной стеной, образно говоря, был всего лишь верхушкой айсберга, видимой всем. Главная же его часть, подводная, а точнее сказать, подземная, уходила на много этажей вниз, и никто из посторонних попасть туда не мог. Это был подземный микрогородок, способный в течение долгого времени жить автономно, независимо от внешнего мира. Здесь были достаточный запас продуктов, источник питьевой воды, даже своя небольшая электростанция, работавшая на дизельном топливе. Более того, отсюда был прорыт ход к ближайшей станции метро.

Среди руководства «Эдельвейса» ходили слухи, что отряд диггеров, проводивших подземные работы под особняком, был уничтожен по распоряжению хозяина синдиката, фигуры в некотором роде мифической, поскольку до сих пор никто его не видел. Общение с боссом происходило только в письменном виде, а распоряжения от него поступали на бланках с его фирменным знаком.

Тот, кому довелось побывать в подземных помещениях особняка, не мог не признать, что дизайном занимался человек не только с отменным вкусом, но и с воображением.

Центральное место в главном подземном этаже занимал так называемый рыцарский зал с четырьмя каминами. Когда в них пылал огонь, трудно было понять — настоящие это поленья горят, потрескивая и разбрасывая тающие на лету искры, или это искусная имитация, хитрая работа электронщиков. Название залу дали фигуры средневековых рыцарей, стоящие в нишах. Причем доспехи были подлинными. Они были закуплены в университетском музее одного немецкого городка.

Знатоки живописи или искусствоведы, попади они в рыцарский зал, были бы безмерно удивлены, увидев на стенах полотна известных мастеров, которые считались безвозвратно утерянными.

Очередное заседание руководства «Эдельвейса» по традиции было назначено на полночь.

— Наш шеф чересчур романтичен, — заметил по этому поводу Александр Терентьевич Громада, высокий, широкоплечий мужчина, с лицом, изрезанным шрамами. Поговаривали, что он был преподавателем высшего учебного заведения и воровским авторитетом.

— Да здесь, под землей, один хрен, что полночь, что полдень, — ответил его собеседник Ерохин, по прозвищу Ероха.

— Оно так, а все же полночь — самое время чертей и ведьм.

— Насчет чертей — правильно, а вот ведьм, то бишь баб, у нас в правлении, слава богу, нет, — сказал Ерохин.

К ним подошел Зураб Сихашвили, красивый, статный грузин.

— Вы, кажется, говорите о дамах, господа? — высоким звонким голосом спросил Зураб, уловив последнюю фразу.

— Да вот, говорю, хорошо, что баб в правлении нет.

— А может, «Эдельвейсом» заправляет женщина?! — сказал Громада.

— Глупости, — усмехнулся Ероха.

— Почему?

— Баба не смогла бы так закрутить гайки.

— А ты как думаешь, Зураб? — посмотрел Громада на Сихашвили.

Грузин задумался;

— Все может быть.

— Только не в нашем деле.

— Именно в нашем деле! — произнес Громада. — Баба такое может придумать, что нам, мужикам, сроду не догадаться.