Алекс Легат - Гопак для президента [Аполитичный детектив]

До Купертино по 101-му фривею езды от силы минут сорок — пятьдесят. С Олегом они договорились встретиться в семь. Времени предостаточно, чтобы не только заехать в офис к Заиньке, но и при этом оторваться от «хвоста».

Вопрос только в том, как попасть в офис Заиньки на Нью-Монтгомери-авеню, в то самое здание, где в подвале еще недавно размещался русский ресторан с отвратительной кухней, но очень приличной музыкой и песнями, ради которых туда и ходили.

Войти в здание в выходной день можно было только по идентификационной пластиковой карточке, которой у Гребски не было. Несколько раз, когда Зоя просила его забрать какие-нибудь бумаги из офиса, ему удавалось пройти, потому что охранники тоже люди, притом видевшие его неоднократно.

Азиат на «хвосте» раздражал Гребски.

Он несколько раз пробовал уйти от преследования. Однажды ему показалось, что это удалось, но замаячивший сзади красный «понтиак» убедил его в неудачности попытки.

Денис чертыхнулся, свернул на улицу Ломбард. «Понтиак» следовал за ним словно приклеенный.

— Хорошо, — сказал Гребски с угрозой в голосе, — ты сам напросился…

Было у него в запасе одно интересное местечко как раз для таких случаев. Во время журналистских расследований случалось всякое, иногда его в оборот брали нешуточно. Волей-неволей будешь иметь в запасе варианты вроде этого.

Мотель «Стар» располагался на Ломбард-стрит, но имел выезд и на другую, параллельную улицу, причем выезд довольно узкий и не слишком заметный, чаще всего принимаемый людьми несведущими за стоянку автомашин. Так уж получалось. Игра света и тени.

Гребски свернул на стоянку мотеля, въехал под крышу, заглушил двигатель. «Понтиак» остановился неподалеку. Настырный азиат не видел узкого прохода на улицу, который был в двух шагах от Дениса. Выйдя из машины и сделав эти самые два шага, Денис быстро свернул за угол. Для постороннего наблюдателя он словно растаял в полумраке. Когда человек, которого ты преследуешь, вдруг исчезает, оставив автомобиль, это всегда вызывает интерес. Причем интерес нездоровый…

Денис Гребски ждал. Он даже прикрыл глаза, позволив себе на минуту расслабиться. Но только на минуту. Вскоре послышались шаги. Как Гребски и предполагал, преследователь решил выяснить, что же произошло.

Денис всегда удивлялся двум вещам.

Пустынности этой словно вымершей улочки: на Ломбард-стрит всегда было много людей, бродивших, глазевших, кричавших… Здесь же — словно в пересохшем колодце.

И неуемному любопытству некоторых представителей рода человеческого.

Азиат, сообразив, что его поднадзорный не просто растаял в темноте, а исчез в неизвестном направлении, выскочил из полумрака стоянки на солнечную улицу.

Пока глаза преследователя привыкали к свету, рука Гребски обхватила его шею. Шея была крепкая и мускулистая, но и хватку Дениса слабой не назовешь. Азиат захрипел, изрыгая брань на языке, услышав который, Гребски сделал вывод, что азиат этот — русский азиат. Правда, это не помешало ему довести задуманное до конца.

Подергавшись и неопасно побрыкавшись, азиат, довольно тяжелый, несмотря на небольшой рост, обмяк и повис на руках у Гребски, который аккуратно пристроил безвольное тело на травку у стены, предварительно убедившись, что беспамятство противника не притворное. После чего водрузил на кривой, явно сломанный нос азиата его же черные очки. Прикурив сигарету, с удовольствием оглядел дело рук своих.

Все выглядело так, как если бы человек решил немного отдохнуть. Шел, устал, присел на травку около стеночки, да и задремал. Картинок таких в славном городе Сан-Франциско наблюдалось предостаточно, а потому, если фигура азиата и вызовет любопытство, то разве что каких-нибудь криминально настроенных хомлесов, решивших чем-нибудь поживиться у опрометчиво заснувшего коллеги.

На всякий случай оглянувшись, Гребски присел на корточки и быстро проверил карманы джинсового костюма азиата.

Дмитри Хан… — значилось на водительском удостоверении, вынутом из бумажника, набитого сотенными купюрами, что абсолютно несвойственно американцам, предпочитающим «кэшу» кредитные или иные пластиковые заменители денег.

— Что же ты так, Дима? — укоризненно покачал головой Гребски, внимательно осматривая удостоверение. — Столько денег, а на приличный документ зажался… С такой липой тебя первый же полицейский заметет… Несерьезно…

Бумажник Гребски переправил к себе в карман, туда же опустил «беретту» с глушителем, извлеченную из-за пояса уставшего Димы Хана.