Владимир Колычев - Пустое сердце бьется ровно

Рябинина спрятала в стол один протокол, достала чистый бланк. И снова принялась заполнять «шапку».

Какое-то время Артур настороженно смотрел на нее.

– Не понял.

Рябинина как будто этого и ждала.

– Хотелось бы повторить все заново, – коварно улыбнулась она.

– Заново?.. Заново можно через ксерокс пропустить.

– Ксерокс ничего не скажет нам про гражданку Павлушину.

– Это вы о ком?

– Павлушина Евгения Александровна, – заглянув в свои записи, сказала Рябинина.

– Женя?

– Женя. И она утверждает, что двадцать девятого мая в двадцать три часа двадцать минут она находилась у вас дома.

– У меня? – нахмурился Артур.

А вот о Жене он не подумал. Так и не научился он воспринимать ее всерьез. А зря. Она же приходила к нему не только для того, чтобы голышом в переднике приготовить омлет. Она хотела знать, что можно говорить, а чего нельзя. Они должны были прийти к единому знаменателю, но Артур отфутболил ее. Трахнул и отправил домой, как последнюю шлюху… И кому он сделал плохо? И как его можно теперь называть?

– Да, у вас дома.

– Не знаю.

Рябинина кивнула, вынула из ящика стола папку, достала из нее бланки протоколов.

– Копия допроса… – сказала она, протягивая их Артуру. И, немного подумав, язвительно добавила: – Из ксерокса.

– Вы допрашивали ксерокс?

– Я допрашивала гражданку Павлушину… Она была у вас в указанное время?

– Была… И Павлушина была, и Звягин.

– Звягина не было.

– То есть вы верите Павлушиной?

– А почему я не должна ей верить?

– Не знаю… Попробую узнать…

Почерк у Рябининой был такой же правильный, как и черты ее лица. Артуру не пришлось ломать глаза, чтобы ознакомиться с протоколом. Валентина в квартире не было, и Женя примерно ждала, когда он вернется. Они с Артуром пили чай, разговаривали о жизни… Про секс показаний не было.

– Да, мы пили чай, говорили о жизни…

– Вы хоть понимаете, что дали ложные показания? – спросила следователь.

– И это не шутка, – кивнул Артур.

– Я не расположена с вами шутить, гражданин Калинов.

– Слушаю ваш приговор.

– Приговор будет выносить суд.

– Не страшно.

– Ну да, опыт у вас уже есть.

– Три года за грабеж… Дураком был. Но я исправился.

– Заметно.

– У меня законный бизнес, никакого криминала.

– Но это не дает вам повод вводить следствие в заблуждение.

– Что грозит Валентину?

– Что грозит вам?.. – усмехнулась Рябинина. – Куда делась машина, на которой гражданин Звягин сбил человека?

– Я должен это знать?

– Информация оперативная, непроверенная… Да, вы должны знать. Потому что вы уехали на этой машине из салона. Звягин пригнал, вы отогнали.

– Информация непроверенная?

– Информация проверяется. И, поверьте, автомобиль мы найдем.

– Верю.

– Только сможем ли мы обнаружить следы…

– Верьте.

– Верить нужно вам, что все обойдется.

– Можно, я буду просто не бояться?

– Ну-ну, – следователь едва заметно скривила губы.

Дескать, видела она и не таких понторезов. Сколько их таких через нее прошло, и каждый норовил очаровать ее, соблазнить. Грош цена Артуру.

Но ведь он действительно ничего не боялся. И тюрьма его не пугала. Это Валя кирпичи откладывал со страшной силой… Действительно, Вале там, в тюрьме, не место. Тем более что он готов работать на воле с утроенной силой. Артуру же за руль как-то не очень и хотелось. Вчера он осознал это ясно, хотя и не бесповоротно. Бить баклуши куда интересней, чем ломать голову над бумагами, жонглировать ускользающими цифрами и прыгающими фактами. Зато Валя отлично справлялся с этим делом. И с ним точно не пропадешь…

А Вале грозил солидный срок. Менты взялись за него плотно, пришьют ему покушение на убийство, и привет. А могут и убийство припаять. Тогда совсем дело дрянь. И как тогда быть? Вдруг Артур не справится, вдруг посадит общий корабль на мель?

– Я не боюсь. Просто была возможность спустить это дело на тормозах.

– На каких тормозах? Это дело на контроле… – Рябинина взглядом показала куда-то вверх.

– И у Валентина, вы говорите, были проблемы с этим Сурковым.

– Это бы я хотела услышать от вас.

– Честное слово, я не в курсе. В смысле, не знал, пока все это не началось… Мне до этого Суркова дела не было. И я вовсе не хотел его сбивать. Просто дикая случайность… Я бы сказал, дикая зебра.

– «Зебра» – это пешеходный переход?

– Зебра – это черная полоса… Даже в любви перестало везти.

– О любви мы поговорим позже, – не задумываясь над смыслом своих слов, сказала капитан.