Александр Бушков - Чистый углерод. Алмазный спецназ-2

«Очнуться»?

Он коротко простонал; пошевелился так, чтобы всей тяжестью тела навалиться на кобуру. И в самом деле тут же ее почувствовал на обычном месте — но пустую. Попытался чуть-чуть приподнять голову, но в затылок тут же уперлось что-то твердое, и спокойный мужской голос произнес:

— Угадаешь, чем я в тебя тычу?

— Ружье, — сказал Мазур, попутно с радостью убедившись, что не прикусил язык при падении.

— Ответ правильный, — продолжал незнакомый голос. — А потому как лежал, так и лежи. Здоровее будешь. Понял?

— Понял, — угрюмо сказал Мазур.

— Вот и ладненько.

Мазур тем временем сделал второе открытие, столь же неутешительное — судя по ощущениям, карманы выпотрошили начисто. Правда, правой ногой он чувствовал в штанине давным-давно нагревшуюся от тепла тела заначку, а это уже внушало кое-какие надежды. Учитывая, что руки не связаны.

Над левым виском покалывала колючая, противная боль — ну да, этим местом он и приложился об один из приборов — больше и не обо что было. Хорошо еще, что не виском. Шевелиться он не стал, но поочередно напряг мышцы тела. Парочка ушибов точно есть — левое предплечье, левый бок, левое бедро, но переломов, вот радость, не чувствуется…

— Говорить можно? — спросил он в пространство.

— Да хоть проповеди читай и серенады пой, — фыркнул человек с ружьем. — Жалко, что ли?

— Вы кто?

— Интересный вопрос, но сложный, — ответил незнакомец, — одни говорят так, другие — эдак.

Над Мазуром расхохотались в несколько глоток. Раздался еще один голос, ернический, как у мелкого комика:

— Бразза, белый, ну ты штукарь! Когда последний раз виделись, у тебя не было ни хрена, кроме старой тачки, а теперь — фу-ты ну-ты и воздушный шар, и девка вся из себя. Где успел раздобыть? — говоривший идиотски захихикал: — Знал, что брать… Слышь, малая, а ты черную морковку во рту держала?

— Теннесси, захлопнул шкварник, — веско сказал человек с ружьем, и комик моментально умолк.

Ну да, конечно, подумал Мазур. Тот дерганый американский негр с автострады, чуть-чуть не врубившийся ему в корму. Теннесси, ага. Значит, «колесники». С одной стороны, это лучше, чем партизаны или Алмазный спецназ, а вот с другой, учитывая, сколько при нем всякого добра, учитывая, что свидетелей нет…

— Нигга, бразза, да я только… — вякнул Теннесси и тут же заткнулся, болезненно охнув. Человек с ружьем сказал:

— Я тебе раз говорил уже? Я тебе не нигга, а фусу. Еще раз по чавке звякнуть?

— Бразза, да у нас в Штатах это означает очень даже вежливое…

— Плевал я на твои Штаты, — сказал человек с ружьем. — Если тебе так уж стукнуло в мозги быть вежливым, обращайся ко мне Булу Шонка [6] Булу — «дядюшка», вежливое обращение к старшему годами или по положению (язык фусу). . Усек?

— Ну, усек…

— То-то. И к девке не лезь с руками. Если что, твоя очередь все равно будет первая… От конца.

Хреново, подумал Мазур. Но все равно, толстая полярная лисичка все же не в ухо дышит, а бродит поблизости…

Судя по тому, как его легонько двинуло по полу ногами вперед, машина свернула направо, не особенно снизив скорость. Поехала медленнее, остановилась окончательно, мотор выключили. Послышался легкий стук, словно откатили дверь. Ружье от его затылка не отодвинулось. Слышно было, как несколько человек выскакивают из кузова, тихо всхлипнула Николь — ага, это ее вытащили наружу.

— Ну что… — сказал человек с ружьем. — Я сейчас вылезу первым, а ты за мной. Когда вылезешь, руки держи за спиной. Все понял?

— Понял, — пробормотал Мазур.

— Ну, валяй!

Мазур, умышленно двигаясь медленно-медленно, уперся руками в затоптанный пол, встал на колени. Хватило пары секунд, чтобы осмотреться, достаточно и того, что он видел перед собой. Большой микроавтобус, скорее всего, американский. За окном, недалеко — довольно большое здание из потемневших толстых стволов, крытое черепицей…

— Ну, пошел!

Ни переломов, ни вывихов. И заначка на своем месте. Ладно, бывало и хуже… Он слез на землю, покрытую густой буроватой травой. Неподалеку на земле сидела Николь с заложенными за спину руками, со смертельно бледным, застывшим лицом и недавно просохшими полосами слез на щеках.

Вся теплая компания помещалась не менее чем в четырех метрах от них — предусмотрительно, что ж. Пятеро: двое белых, трое негров. Булу Шонка угадывается сразу — здоровенный фусу годочков пятидесяти, держит Мазура на прицеле внушительного помпового «Моссберга», способного на таком расстоянии превратить в гуляш и Мазура, и девушку — а вот его самого ни за что не достанешь в прыжке из столь неудобного положения. Еще двое с револьверами, у остальных оружия вроде бы нет, но от этого не легче. Возле них — сумки его и Николь.