Олег Гончаров - Юлька [СИ]

Спустя неделю, люди из прокуратуры впервые наведались на "Интеграл" в сопровождении двух десятков вооружённых автоматами людей в камуфляже. Пытаясь не допустить вандального штурма ворот завода, Юра велел запустить непрошеных гостей на территорию и тут же заблокировал ворота двумя тяжёлыми грузовиками.

‒ У меня постановление на обыск и выемку документов, ‒ следователь, лет сорока, без стука, грубо оттолкнув секретаршу, вошёл в кабинет директора, по хозяйски осмотрелся и протянул Юре копию постановления. ‒ в рамках расследования уголовных правонарушений в сфере налогового законодательства.

‒ Может сначала есть смысл представиться? ‒ Юра краем глаза посмотрел на бумагу. ‒ Наверное вам не сказали, но обыск проводится исключительно на основании определения следственного судьи, а это, то что вы мне дали, просто набор букв. Так вы представитесь?

‒ Следователь Вишняков. Арсений Олегович. Так лучше?

‒ Так положено, а не лучше, ‒ Юра поднялся с кресла и вплотную подошёл к Вишнякову. ‒ Сломаете здесь хоть что-то, хоть карандаш, выходить придётся через окна второго этажа. Первый этаж уже заблокирован. Это первое. Второе. Никакого обыска, а тем более выемки документов не будет. Вас обманули, что будет легко и весело. ‒ достав телефон, Юра набрал номер и коротко бросил: ‒ Начинайте.

‒ То есть, это постановление для вас просто набор букв? Отлично. Это развязывает мне руки. Мне говорили, что вы дерзкий.

‒ Приятно слышать. Тогда вопрос: ‒ а почему вы не прислушались? Вы бессмертный? В данный момент вы находитесь в кабинете хозяина этого предприятия. Частного предприятия. Как должен поступить я, видя как на мою территорию врывается банда вооружённых бандитов в балаклавах? Верно. Я должен защищать свою собственность.

‒ Я бы посоветовал выбирать слова.

За дверью кабинета послышалась возня, прозвучал выстрел, от которого следователь вздрогнул и испуганно оглянулся, а через секунду Филипп втащил в кабинет сопротивляющегося парня в камуфляже.

‒ Простите, Юрий Сергеевич. Этот совсем борзый. Стрелять начал.

‒ Выброси его в окно на хрен! ‒ Юра подошёл к окну и широко распахнул его.

‒ Слушаюсь, ‒ Филипп подтащил боевика к окну и, поднапрягшись, перебросил его через подоконник. ‒ Этого тоже? ‒ показал он толстым пальцем на позеленевшего от страха следователя.

‒ Пока нет. Этого я и сам, если что. Там всё нормально?

‒ Да, Юрий Сергеевич. Всех разложили на цокольном этаже. Оружие, документы переписываем. Сейчас пытаемся выяснить: кто, откуда. Но по прикидке ‒ салат оливье. Нахватали желающих подхарчиться. Я могу идти?

‒ Да, конечно. Спасибо. Попроси Соню, сделать кофе. Гость у нас. Хотя нет. Отставить. Таким гостям подают говно на лопате.

‒ Так нельзя, ‒ следователь подошёл к окну, но выглянуть не решился. ‒ Если с ним что-то случится, ваш ждёт тюрьма. Вы сума сошли? Людей в окна выбрасывать? И что значит: разложили на цокольном этаже?

‒ Всё просто. Мордами в пол. Или вы хотите, чтобы я им ещё и по мороженке дал? Честно говоря, если я тебя, гнилой сучонок, и твою банду расстреляю в подвале и спущу в ливнёвку, вас никто искать не будет. Вот на что спорим? Сколько тебе обещали за захват завода?

‒ Не понимаю, о чём вы, ‒ следователь дрожащей рукой нащупал спинку стула и сел. ‒ Я работник прокуратуры. Я при исполнении.

‒ Ну, я же могу и пальцы в дверь вставить. Ты левша, или правша?

‒ Так нельзя, Юрий Сергеевич. Меня послали. Это моя работа.

‒ Арсений Олегович, у вас там, в прокуратуре, адекватные люди есть? Или как везде? Я понимаю, у вас там революция случилась недавно, независимость, передел собственности и прочие красивые дела. Но тут вырисовывается вопрос: вы на кого работаете, ребята? Вот мы, к примеру, я, трудовой коллектив, восстановили разграбленный завод, восстановили кое-какие контакты, нашли новые контракты. Завод начал исправно платить налоги в казну. Прибыли, пока, нет, но то такое. Будет. Так вот мы все здесь работаем на наше государство. Ну и на себя конечно. Это нормально. А на кого работаешь ты, Арсений Олегович? Я сомневаюсь, что на государство. Чьи интересы ты обслуживаешь? И не закатывай глаза. Обоссышься, заставлю вылизывать. Завод я вам не отдам. От слова никогда. Испугать меня нельзя. Я афган прошёл не в штабе армии, не на продовольственном складе, а на передовой. Я сутки сидел с двумя парнями на осколке скалы, размером пять на пять под непрерывным огнём. Нас, почти мёртвых, вертушка сняла только с четвёртого раза, а выжил, к сожалению, я один. А ты пришёл в наш дом, который мы с Александром Юрьевичем с таким трудом восстановили, чтобы оторвать себе кусок? Да ты смешной! Завтра я выведу на улицу двадцать тысяч акционеров этого завода. Это тоже их собственность, за которую они будут рвать вам ваши ненасытные глотки. И это только одно предприятие. А если мы поднимем всех? А если мы возьмёмся за оружие? Ты представляешь, Арсений Олегович, что сделают с каждым из вас, если вы не успеете сбежать? Это вам будет не доморощенный цирк Шапито в столице с укуренными клоунами, ‒ сев в кресло, Юра швырнул в следователя его листок постановления. ‒ Передай там своим хозяевам. Или они занимаются своими служебными обязанностями и не пытаются больше умыкнуть хоть что-то из империи покойного Климашонка, или вы получите настоящую войну. Даже криминал сюда не суётся. Выгодней сотрудничать. Я был убедителен?