Конечно, есть и другие варианты, но они уж точно из области фантастики. Юльке не подходило ничего из этого списка. Во-первых, потому что она ещё не придумала себя. Ей хотелось быть всем. От артистки и до бизнесвумен. На худой конец, женой олигарха. Вот только почему-то любые хотелки практически у всех бывших интернатовцев очень успешно разбивались о действительность прямо за воротами их бывшего общего дома.
Ещё одной причиной того, что Юлька нарушила запрет директорши, был анонсированный по местному телевидению новогодний фейерверк! Ну как можно было пропустить это действо, сидя в своей унылой комнате с отваливающейся штукатуркой? В компании пришибленной Ленки Пивоваровой и эпилептички Насти, вечно бегающей с мухобойкой наперевес за местными тараканами. Кстати Настю, как и Юльку, тоже никто никогда не забирал на праздники, поскольку у неё, как и у Юльки, не было родителей. То есть, они, конечно, где-то наверняка физически существовали в природе, но по всей видимости, в дикой. Поэтому новогодний вечер обещал быть далеко не праздничным…
Ближе к полуночи по комнатам начнут шастать подпитые, а то и укуренные старшеклассники, отбирая недоеденные вкусняшки и вытаскивая интернатовских оторв на быстрый секс в душевую. Потом будут драки, чуть позже приедет милиция, погрузит хулиганов в воронок, а скорая заберёт забитых до полусмерти в больницу. Так было всегда, так будет и в этот вечер.
А Юльке хотелось праздника, пражского торта и слабого алкоголя. А ещё ей очень хотелось посмотреть в глаза той суке, которая её родила, а под утро сбежала из больницы. Посмотреть в глаза, выдрать их и зафутболить в сугроб. Именно так: выдрать глаза и зафутболить их в сугроб. Впрочем, для этого нужно как минимум знать, кто тебя родил.
На остановке " Завод красок", Юлька с трудом протиснулась в салон переполненной маршрутки, доехала до областного театра, напротив которого всегда ставили городскую ёлку и, соскочив с подножки бусика, сразу же попала в объятия весёлой, празднично одетой, улыбающейся толпы.
Первый этап её плана был осуществлён. Она всё таки сбежала, она у городской ёлки и у неё есть шестьдесят гривен пятёрками, которые собирала больше года года, нищенствуя по выходным в образе беременной брошенки под стенами многочисленных городских храмов. Правда дурить народ ей удалось не долго. В одну из суббот у Свято-Михайловского собора какая-то тётка с хорошей памятью, подняла вселенский хай, спустя год обнаружив Юльку на паперти в той же скорбной позе, с тем же подложенным животом и с тем же жалостливым плакатиком. Пришлось делать ноги…
Но Юлька не была бы собой, если бы отступила без боя. Выскользнув из цепких рук возмущённых прихожан, мгновенно забывших о Боге и сострадании, Юлька вырвала у тётки-разоблачительницы её сумочку, и со всех ног понеслась по парку, окружающему храм. Добежав до пруда, она не раздумывая, мгновенно забралась в один из домиков для лебедей, что уютно расположились полукругом под старыми ивами и затаилась. И это спасло её от линчевания.
Улов оказался огромным. Две сотни гривен бумажными и пятёрка мелочью. На эти деньги Юлька впоследствии купит себе куртку, упаковку трусов "неделька" и пару колготок. А пока, скорчившись в три погибели, она сидела на засохшем лебедином дерьме и старалась не дышать, поскольку перспектива столкнуться с неотвратимостью наказания за преступление, её не устраивала ни разу.
Примерно через полчаса, когда крики "лови вора" смолкли и сердитый лебедь, грозным шипением пытавшийся доказать ей своё право на загаженное жилище, был решительным пинком отправлен в пруд, Юлька, спрятав деньги в трусы, выбралась наружу, но уже без накладного живота и украденной сумочки, отряхнула от помёта сиротское платьице и быстро ретировалась из парка. Цыганская идея себя явно исчерпала…
Потусовавшись немного возле празднично наряженной ёлки, Юлька выпорхнула из объятий толпы и уже через десять минут сидела на скамейке с правой стороны театра и прямо руками ела пражский торт, запивая его джин- тоником из банки. Если с тортом проблем никаких не возникло, то за тоник пришлось заплатить тройную цену ‒ тётка в киоске ломалась до последнего.
С каждым новым куском торта и с каждым новым глотком тоника, на душе у Юльки становилось всё лучше и спокойнее, и, когда всё было съедено и выпито, а пустая банка, вместе с коробкой от торта, отправлена в урну, Юльке категорически захотелось к людям, нарезавшим круги вокруг сверкающей огнями лесной красавицы.
Читать дальше