Сергей Самаров - Предают только свои

– Договорились, так и сделаем, – кивнул Разумов. – Павел Леонидович, ты говорил, что придумал еще что-то… Чтобы защитить «волкодавов» от возможного выстрела гранатомета…

– Да, есть определенные мысли. Мы заменим трех снайперов солдатами морской пехоты, подходящими по внешним параметрам. Только придется одежду передать. А самих снайперов в другом месте разместим…

– Передать одежду – не проблема, только кроме шлемов, – уточнил ситуацию Радиолов. – Шлем несет в себе гарнитуру связи. Шлем и КРУС «Стрелец». КРУС носится на левой стороне груди. Вот он, – ткнул он пальцем в прибор. – Снайперам необходимо поддерживать с группой постоянную связь. Кроме того, через КРУС они будут получать координаты с индикаторов оптической активности. Иначе могут снайперов просто не найти, если те в каком-нибудь темном месте спрячутся…

– Согласен, – наклонил голову Юшенков. – Я солдат хочу привлечь для маскировки, чтобы не возникло подозрений. Просто чтобы общее число соответствовало… На отсутствие шлемов у троих, думаю, бандиты внимания особого не заострят. А снайперов посадим на сирийский катер береговой охраны. Можно было бы, конечно, и на наш, но наши обычно не подходят близко к берегу. Они для этого слишком велики и имеют более глубокую посадку по ватерлинии. А Алексей Терентьевич, помнится, что-то говорил нам про дистанцию в шестьсот метров. На такую дистанцию катер и подойдет. И даже ближе может. Насчет сирийского катера я готов договориться, у меня с береговой охраной хорошие отношения.

– Товарищ капитан второго ранга, я говорил про винтовки бандитов. А снайперы моей группы вооружены сверхточными и сверхдальнобойными винтовками СВЛК-14С «Сумрак». Прицельная дальность, как говорят сами снайперы, ограничена только силой оптического прицела. Мировой рекорд при стрельбе из этой винтовки превышает четыре километра. А вообще, по паспортным данным, максимальная эффективная дальность стрельбы из этой винтовки – два с половиной километра. Это для снайпера средних возможностей. А мы середнячков к себе принципиально не берем, у нас только супербойцы. Так, мои снайперы уже испытывали винтовку на трехкилометровой дистанции. И успешно испытывали. Только тут еще один вопрос следует решить – в море всегда присутствует качка. Ближе к берегу она мелкая и более частая, мешающая прицеливанию. Дальше от берега качка более сильная, но при этом и плавная. Оттуда прицелиться, я думаю, проще, чем с короткой дистанции. Тем более с большого катера, на котором качка ощущается не так явственно. Так что лучше уж наш, российский катер. На пару километров от берега он встать сможет?

– Надо карту глубин посмотреть. – Загоревшийся идеей, капитан первого ранга Разумов, казалось, был готов сам с винтовкой залечь на палубе катера. – Но если там глубина небольшая, мы сможем подобрать катер и с меньшей осадкой. Думаю, чуть больше одной морской мили – это достаточная величина даже для большого катера. Фарватер вдоль берега чистился и углублялся не так давно. Но я все равно карту посмотрю. И сам договорюсь насчет российского катера. Не все же взваливать на плечи Павла Леонидовича. А ты, Алексей Терентьевич, еще опасался, что генерал Трофимов может нам помешать. Не сможет. Мне он тоже не командир, как и тебе.

– Но я, товарищ капитан первого ранга, обязан доложить свой план своему командиру – полковнику Селиверстову. Тем более что я обещал, и он ждет звонка…

– Докладывай, – согласился Разумов, рассматривая трубку Радиолова, которую тот вытащил из чехла. Радиолов уже говорил, что эта ничем внешне не примечательная трубка «Блекберри» обладает возможностью шифровать разговор, и иметь такие трубки для себя и для своих сотрудников начальник отдела разведки военно-морской базы хотел бы. И сейчас думал, как бы ему организовать запрос на эту тему своему руководству…

– Слушаю тебя, капитан. Я уже давно освободился, ждал твоего звонка, а сейчас вот над бумагами колдую вместе с опером ФСБ. – Такими словами полковник Селиверстов поставил в известность капитана Радиолова, что он, в присутствии постороннего человека, возможно, не сможет говорить с полной откровенностью. – Распределяем по списку доступ к новой дозированной информации. Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Понимаю, товарищ полковник. Это с моей задачей связано.

– Точно так. Твоя задача – основное составляющее звено. Этим мы и оперируем.

Видимо, ФСБ была подключена к поиску «крота» внутри самой ЧВК – обычная работа для контрразведчиков. Тем не менее даже оперу ФСБ было ни к чему знать лишнее. Отношения между ГРУ и КГБ, существующие когда-то, как между конкурирующими организациями, автоматически перенеслись и на отношения между ГРУ и ФСБ, которая стала правопреемницей КГБ, и не только здание на Лубянке унаследовало, но и многие методологии работы, хотя до авторитета КГБ еще дойти не смогла. И полного доверия между двумя системами не существовало.