Евгений Сухов - Чужой своим не станет

– Про шнапс он мне сказал то же самое… Не пил давно… Но у него случились какие-то неприятности в отношениях с женой. Вот и не удержался.

– Вот что с нами делают женщины, – искренне посетовал капитан Беккер. – Я знаю гауптштурмфюрера как одного из самых стойких людей. Все свои испытания он переносил с поднятой головой. А тут жена… любимая. И он не сдержался. Эта женщина для него много значит, если не все… Поверьте, я знаю, о чем говорю. Так что вы от меня хотите?

– Мы немного с ним перепили, а когда он уже стал прощаться, вдруг обнаружил, что у него с пальца слетел перстень. И не смог вспомнить, в какой именно момент это произошло. Мы с ним пытались отыскать перстень, но тщетно! Тогда он меня связал обещанием, что если он все-таки попадется мне на глаза, то я обязательно передам его жене. Назвал и адрес, где она проживает, но вот беда, я его забыл…

– Признайтесь честно, вы его даже не запоминали, потому что не очень верилось, что перстень отыщется.

– Все так, господин капитан. Перстень он мог потерять в любом другом месте.

– Я вас понимаю. Запишите адрес и передайте находку его жене. Очень надеюсь, она отдаст ему перстень при встрече. – Бессарабов вытащил из кармана блокнот с карандашом и посмотрел на капитана в ожидании. – Варшава. Четвертый дом на Замковой площади. Я бывал у него дома несколько раз. Настоящая немецкая крепкая семья. И передайте Марте от меня привет.

– Обязательно, господин капитан, – Бессарабов закрыл блокнот. – Мне бы хотелось передать перстень сейчас, – несколько растерянно произнес он. – События в наше время меняются слишком быстро, неизвестно, когда мне представится для этого другой удобный случай. Мы сейчас уезжаем…

– Я даю вам выходной. Сутки! Пока еще я – командир подразделения. Это будет мой последний приказ. А далее вам следует отправиться в Шестое управление имперской безопасности. Не знаю, на каком участке вам предстоит служить, но – желаю успеха!

– Хайль Гитлер, господин капитан!

Капитан Беккер лишь едва кивнул в ответ и заторопился к машине.

Четвертый дом на Замковой площади Варшавы Бессарабов нашел практически сразу. Располагался он в самом центре – между Старым городом и королевским дворцом; в центре площади напротив дворца стояла колонна польского короля Сигизмунда III. Здание, раскрашенное в разные цвета, радовало взор. Над самым входом – герб какого-то всесильного вельможи, очень напоминающий эмблему города. Вот только вместо рук и ног у русалки были птичьи лапы. Созданный образ выглядел весьма устрашающе. О бывшем хозяине никто и не вспомнит, вряд ли кто назовет его имя, а вот искусно исполненный барельеф остался на память всем потомкам.

Бессарабов вошел в подъезд, тотчас ощутив стылость многовекового камня. Квартира гауптштурмфюрера Штольце размещалась на третьем этаже за широкой толстой дверью с литыми чугунными ручками – роскошь, пережившая не одно поколение жильцов. На двери, как это было заведено, помещалась табличка: «Семья Штольце». За дверью послышалось движение, затем прозвучал высокий женский голос, явно кого-то отчитывающий.

Бессарабов благоразумно отошел в сторону. На лестничную площадку с громким торжествующим криком выскочили два белокурых мальчугана лет семи-восьми, очень напоминающие самого гауптштурмфюрера Штольце.

Следом в белой шляпке с широкими полями поверх высокой прически в подъезд вышла красивая женщина лет тридцати. Простое легкое платье скрывало изъяны ее полнеющей фигуры.

Мальчишки, не дожидаясь матери, весело побежали по каменным ступеням, что-то громко выкрикивая.

– Не бегите быстро! – только и успела наказать им вслед женщина. – Иначе разобьете себе лбы!

Материнское предостережение утонуло в радостных воплях, звучавших где-то уже на первом этаже. Громко хлопнула входная дверь.

Осторожно, явно опасаясь скатиться по крутым гранитным ступеням, крепко держась за чугунные перила, женщина стала спускаться по лестнице. Уже перед самым выходом она поправила слегка сползающую набок шляпку и уверенно потянула на себя дверь.

Выждав пару минут, Бессарабов направился следом. Держась на приличном расстоянии, он шел за женщиной, рядом с которой неугомонными вертлявыми волчками кружились двое ее пацанов. На Старорыночной улице семейство разместилось в летнем открытом кафе, где к ним тотчас подскочил гибкий молодой официант. Выслушав заказ, он моментально удалился.