Александр Титов - Счастливый случай.

Калитка в воротах открылась, я прошел во двор. На крыльце стоял тот, у кого я надеялся спросить совета, наверное, единственный человек, способный если не помочь мне, то хотя бы направить в нужную сторону.

— О! Счастливчик! — в глазах встречавшего промелькнула радость, но потом она сменилась какой-то гневной досадой, — Я же тебе говорил, и не раз, что видеть тебя не желаю!

Я молча продолжал подходить к нему, он в свою очередь спустился с крыльца и сделал пару шагов мне на встречу, а когда мы сблизились вплотную, он заключил меня в крепкие дружеские объятия, едва не переломав мне при этом ребра.

— Мне нужна твоя помощь, батя. — Просто сказал я, как только он меня отпустил.

— А ты думаешь, я бы поверил, что ты ко мне просто так приперся? Пошли в дом, там все расскажешь. — И он увлек меня за собой, — Кстати, как ты меня нашел?

— Имея общих друзей, эта не такая уж большая проблема. — Парировал я. — Эти друзья тебе собственно даже и привет передавали.

— Не говори мне, кто именно сдал мою явку — не хочу с ним ссориться. Но привет Рыжему, при случае, передай.

— Ого! А как ты его вычислил?

Батя лишь исподлобья, но с улыбкой, посмотрел на меня и ничего не ответил. Тем временем мы прошли в дом, где было приятно прохладно. Я присел на краю дивана, видимо в гостиной, чтобы осмотреться. Обычный загородный дом, коих много нынче расплодилось в окрестностях столицы и других мало-мальски крупных городов нашей необъятной Родины. Ровным счетом обычная гостиная. Ничего примечательного, и, даже обладая неуемной фантазией, не скажешь, что обосновался тут, пусть и отставной, но все же самый натуральный полковник спецназа не буду говорить какой конторы. Ни тебе орденов в рамочках, ни фотографий в кругу боевых друзей, ни оружия, развешенного по стенам, ни, держу пари, пыльного мундира в антикварного вида шкафу. Напротив, по обильным зарослям цветов на подоконниках, да по кружевной скатерти на столике со стопкой потертых книжек, в голову так и лез образ старушки в чепце и круглых очках на кончике носа.

Отлучившийся, видимо на кухню поставить чайник, батя, вернулся от туда и, скрестив руки на груди, с интересом следил за моей реакцией. Я, про себя решив, что живет он здесь постоянно, а не только по выходным, никак не стал комментировать обстановку, показавшуюся мне неподобающей для известного мне, в качестве сурового и крайне требовательного командира, а только широко и искренне улыбнулся ему в ответ — я был чертовски рад видеть его. Чистая и наполненная уютом кухня была так же несвойственна тому образу бати, что крепко сидел в моей голове, как и гостиная. Он указал мне на стул подле обеденного стола, сам уселся в кресло неподалеку.

— Ну, Счастливчик, я готов тебя слушать.

— Александр Иванович, первым делом хочу тебя попросить забыть, что я был у тебя, как только уйду отсюда. Не хочется нарушать идиллии пенсионной жизни.

— С этим я уж как-нибудь сам разберусь, — проворчал батя. — Переходи ближе к делу.

И я перешел. Рассказал все, что произошло за последние два дня, разумеется то, что удалось вспомнить. Следуя возникающим у слушателя вопросам, мой рассказ углублялся и расширялся, и чайник приходилось ставить еще дважды.

— Сколько раз, Володя, я твердил тебе, что пьянка до добра не доводит. — более риторически нежели чем вопросительно резюмировал он мой рассказ. — Сдается мне, что ищут тебя не из-за денег. Хотя сумма сама по себе не маленькая, но что-то тут не чисто. А ты точно выяснил, что описание твое везде разостлано?

— Точно, как день, бать. Я же говорю, что влезли в ментовскую базу, а там я, собственной персоной.

— Это и странно. Ради денег тебя бы конечно искали, но не с таким размахом. Должно быть что-то еще. — на несколько минут он задумался. — Может флешки?

— И я пришел к этому же выводу. Но на них какая-то белиберда: я даже сам битый час пытался понять, что там к чему. Не являются они и электронными ключами к чему бы то ни было. В общем, одного нашего общего знакомого, который в этом деле волокёт, они поставили в тупик.

— Странно. Очень странно.

Я не мог не согласиться. Батя молчал, думал, прикрыв глаза. Со стороны могло показаться, что он уснул, но если присмотреться под закрытыми веками замечалось движение, свидетельствовавшее об обратном. Потом он будто бы очнулся и, видимо приняв какое-то решение, взвесив множество оставшихся мне неизвестными «за» и «против», заговорил.

— Завтра рванем мы с тобой к одному моему старому знакомому, который проявит профессиональный интерес к твоей истории. Только следовало бы на руках с собой иметь хотя бы одну из этих твоих флешечек.