Александр Титов - Счастливый случай.

В углу комнатушки оказался целый ворох какого-то тряпья. Я поочередно подносила эти тряпки к тусклой полоске света на полу и определила пригодные для перевязки собственных конечностей. Потом, так как делать-то все равно было нечего, я увлеклась этим занятием, и в итоге оказалась даже более одетой, чем при попадании сюда. Думать над причинами, и, уж тем более, над моими дальнейшими перспективами, мне категорически не хотелось, поэтому я начала во всех деталях вспоминать все предшествующие события.

Сколько прошло времени — не знаю, но дверь отворилась, ослепив ярким светом.

— Просыпайся. — практически без всякого выражения скомандовал картавый голос, оказавшийся мне знакомым. — Пошли.

Он грубо схватил меня за локоть и потащил за собой. Лишь недолгого взгляда, брошенного в окно, мимо которого меня провели, хватило, чтобы понять, что, будь здесь даже Вова, сбежать у нас не получилось бы. Окно выходило на стрельбище. Да-да. Именно так. Мишени и крытые тентом места для стрельбы. Из такого места не сбежишь без увеличения собственного веса несколькими граммами свинца. Вот это ты Маринка влипла…

Меня не потащили в подвал, что не могло не радовать — по моему искреннему убеждению, убивают именно в подвалах. Хотя, может его здесь попросту и нет? В любом случае, я оказалась в комнате, на втором этаже. Она, скорее всего, служила кабинетом, ну, например, администратору этого заведения. Картавый усадил меня на стул, а сам остался стоять рядом. Некоторое время вокруг висело молчание, а потом, как-то резко и крайне неожиданно, где-то неподалеку прозвучал выстрел. За ним последовало еще несколько. Ну а чего тут удивительного? Видимо, это не бутафорское стрельбище, а вполне себе настоящее.

Из-за рассуждений на эту тему, факт появления в комнате нового человека оказался для меня незаметным. Поэтому, когда этот вновь появившийся заговорил, я подскочила на стуле на добрых пару сантиметров. Но удивление вызвала не столько неожиданность появления, сколько до боли знакомый голос вошедшего. Он принадлежал не кому иному, как моему бывшему боссу Алексу.

— А ведь я предлагал тебе уехать.

Хотя я и сидела спиной к двери и, соответственно, не могла его видеть, но почему-то была твердо убеждена, что он, произнося эти слова, с сожалением покачивает головой.

— Что с тем мужчиной, который был со мной? — я решила сразу прояснить самый важный, как мне тогда казалось вопрос.

Алекс, пройдя вглубь комнаты, встал прямо передо мной. Его лицо, обычно доброе и улыбчивое, даже в этой ситуации, когда были раскрыты карты, не содержало ни одного намека на злобу или гнев. В нем читался лишь какой-то невысказанный вопрос. Впрочем, его он так и не задал, а лишь что-то приняв внутри себя к сведению, с каким-то ехидством улыбнулся.

— Милая моя, не смотря на мое огромное сожаление, отвечать тебе на этот вопрос я не стану. А тебе давно бы уже пора понять, что чем больше ты бегаешь — тем больше посторонних людей впутываешь в неприятности. — его мягкий наставительный тон явно не сочетался с настоящей ситуацией.

Постояв еще немного, он обошел стол и уселся за ним.

— Давай поговорим начистоту. — он положил руки перед собой, словно прилежный ученик. — Обещаю тебе, что, как только ты отдашь мне сумку, я отпущу тебя на все четыре стороны и будешь жить дальше так, как тебе хочется.

— Было бы хорошо…

— Так в чем же дело?

Несколько долгих секунд обоюдного пристального разглядывания и я со вздохом сожаления отозвалась.

— Очень жаль, что у меня ее нет.

На его лице промелькнула досада, стремительно сменившаяся явно притворной обидой.

— Ну, зачем же ты так? Я от чистого сердца хочу тебе помочь, ведь не чужие же люди…

— Именно поэтому, Вы преследуете меня, избиваете, держите взаперти?

— Ну-ну, Мариночка! Давай все-таки вернемся к нашему делу.

Я глубоко вздохнула и, сделав серьезное лицо, заговорила, не отводя глаз.

— Видите ли, Алекс, я действительно понятия не имею ни про какую сумку. Да, в конце-то концов, неужели бы я вам не рассказала о ней при первой же встрече? — немного помолчав после сказанного, я так и не дождалась никакой ответной реакции, а поэтому продолжила. — Да что же такого в этой сумке?

— Деньги, моя девочка. Большие деньги.

Я обдумала сказанное.

— Тогда я решительно ничего не понимаю. — всплеснула я руками, от чего боль в голове разыгралась с новой силой. — Имея большие, как Вы говорите, деньги, я была бы уже далеко отсюда и, учтите, без всякой Вашей помощи… Разве нет? Разве я не права?