Максим Гарин - Викинг

— Честно говоря, не слишком. Но, надеюсь, с вашей помощью мы во всем разберемся.

И заметив, как облегченно вздохнул его консультант, Викинг снова насторожился: «Похоже, он сам не в курсе налоговых проблем Георгия».

Поэтому, выслушав кучу сомнительных советов, он задал контрольный вопрос:

— Вы забыли о главном. Надо ли платить налог за пивоваренную установку, привезенную из Хохляндии?

Никакой пивоваренной установки у Белова и в помине не было. Более того, Викинг очень сомневался, что их производят на Украине, и уж тем более не знал, способна ли она заинтересовать налоговые службы. Юрист вымученно улыбнулся:

— Да-да, я понимаю беспокойство вашего шефа. Это очень сложный вопрос, но я надеюсь вскоре подобрать ключик к его решению.

— Ну и отлично. Тогда я пошел, — сказал Викинг, поднимаясь.

— Разрешите вас проводить, — юрист так поспешно вскочил с кресла, словно имел дело с коронованной особой.

— Не стоит беспокоиться, — попытался остановить его порыв Викинг, но юрист продолжал упорствовать:

— Хотя бы до лифта.

— Ну, до лифта — это можно, — милостиво согласился Викинг и как-то непринужденно позволил хозяину первым выйти в коридор. На этаже по-прежнему монаршествовала тишь да гладь, но Глеб ощутил слабые сигналы опасности. Сначала он не понял, откуда они идут, и только секунд через десять догадался — снизу. Значит, его собирались убрать на максимальном удалении от логова юриста.

— Ой, я ж совсем забыл, надо еще кое-что обсудить! — вроде бы спохватился Викинг.

— Я вас слушаю, — в голосе юриста отчетливо слышалось нетерпение.

— Здесь не совсем удобно, давайте зайдем в кабинет.

Юрист приоткрыл рот, видимо, собираясь оспорить это предложение, но передумал и лег на обратный курс. Как только они вернулись в комнату, Глеб ухватил юриста за загривок и ткнул лоснящейся ряшкой в солидный кожаный диван:

— Сидеть смирно, не шевелиться. Пикнешь — убью.

Насмерть перепуганный столь внезапной переменой в своем госте, юрист беспрекословно повиновался. Викинг содрал штору, разорвал на несколько частей, две из них скрутил жгутом и связал юриста по рукам и ногам. Еще одним куском Глеб заткнул бедняге рот так, что он едва мог дышать. Обработанного таким образом юриста Викинг доволок до лифта, прислонил к углу кабины и на прощание пообещал:

— Если я ошибаюсь, верну тебя назад в самом лучшем виде. Но это вряд ли.

И нажал на кнопку первого этажа. Лифт был создан хоть и не по образу, но по подобию обитателей этого здания. Двигался он солидно и неторопливо, точнее — медлительно, словно возвращающийся с пастбища слон. Спускаясь по лестнице парадного хода, Викинг почти не отставал от лифта, несмотря на то, что, соблюдая тишину, не мог прыгать через ступеньки. Лишь спустившись чуть ниже второго этажа он позволил себе в этом смысле некоторые вольности, поскольку лифт добрался до первого. Его прибытие было обставлено не то чтобы торжественно, но очень шумно. Разом заговорили автомат и пистолет. При такой огневой мощи находящийся в лифте человек мог рассчитывать только на существование загробного мира.

Викинг поднажал. Ему следовало уловить момент, когда убийцы поймут, что человек мертв, но еще не будут знать, кого они укокошили. Выскочив из-за лифтовой коробки, он метнул нож в дальнего боевика. Тот рухнул замертво, так и не успев понять, что случилось. Его напарник, оказавшийся в метре с небольшим от Викинга, уже опустил автомат и явно намеревался приступить к осмотру тела. Викинг сходу залепил ему боковой в челюсть, вложив в удар всю массу своего тела. Боевик шмякнулся на пол — на мрачноватой светло-серой палитре мрамора появилась алая струйка. Викинг, превращая это в хорошую традицию, сломал ему руку, вытащил из груди его приятеля свой нож, тщательно вытер и внимательно осмотрел картину побоища.

«Седому это не понравится», — подытожил он, выходя из здания.

Три человека, по некоторым соображениям прибывшие в Глотов на поезде, не были знакомы лично, хотя слышали друг о друге немало, причем, такого, что в их кругу вызывало уважение. Они и не испытывали особой жажды быть представленными и уж совсем не хотели, чтобы это случилось в Глотове, поскольку их встреча означала бы возникновение непредвиденных осложнений. Но, конечно, в последнее никто из них не верил, поскольку все они были убийцами высшей квалификации, причем, если один из них мастерски владел множеством способов ликвидации себе подобных, то двое других, помимо этого, достигли вершин в одном конкретном методе убийств и практически не имели себе конкурентов. Биографии всех троих являлись немым укором российским спецслужбам и одновременно предупреждением для людей, возомнивших себя в этой стране неприкасаемыми.