Александр Тамоников - Халхин-Гол. Граница на крови

— Не представляю.

— Вот и я не представляю. Но нам до этого по большому счету дела нет. Пусть в штабах головы ломают. Наша задача — выполнять приказы. Велено было рассредоточиться в Номане, так мы и делаем. Подъедет комбат, уточнит задачу.

— Это так.

— Где ваша палатка?

— Штабная?

— Нет, командного состава роты.

— Здесь недалеко.

— Я буду в штабе. Пришли связиста, я своего выделяю, пусть пока провода между подразделениями протянут да связь настроят.

— А с батальоном связь есть?

— К вечеру будет.

— Понял, пришлю.

— И повара своего выдели на пункт хозяйственного довольствия. Обед в четырнадцать тридцать. Первыми твои идут, потом мои в две смены.

Шагаев усмехнулся и сказал:

— Кто-то, помнится, недавно говорил, что мы теперь одно подразделение.

— Это я по привычке. Конечно же, все люди тут наши. И пусть Гандориг… я правильно запомнил?

Командир монгольской роты в это время отошел к бульдозеру, работавшему невдалеке.

— Да, правильно. Амгалон Гандориг.

— Ему передай, пусть вместе с начальником отряда смотрит за работой на рубежах.

— Хорошо. Насчет охранения, внутреннего наряда, караула как?

— Выставляйте наряд и посты раннего обнаружения противника на удалении не менее пятисот метров, но при условии визуального контроля друг друга. Караул назначу я. Это на ближайшие сутки, далее определимся. Нужен будет дежурный по группе, и помощник, и посыльные, внутренние наряды в ротах, отдельных взводах. Сегодня же так, как я сказал. Начало службы с развода в восемнадцать ноль-ноль, заступление на посты и объекты охраны с двадцати часов на сутки. Смена через каждые два часа. Это касается всего наряда и караула. Им же выделить отдельные палатки.

— Понял. Сделаем. Один вопрос.

— Хоть десять.

— Кто развод проводить будет?

— Я.

— Принято.

— Давай занимайся. Я, как и говорил, буду в штабе. Жду связиста.

— Слушаюсь, товарищ капитан!

В то же время в районе дислокации японского батальона особого назначения шло формирование рот и отдельных взводов. Отряды сводились в подразделения. Командиром батальона остался полковник Танака, начальником штаба — подполковник Накамуро.

Командиром первой ударной роты был назначен майор Куроки, его заместителем — лейтенант Сасаки. Старшина второго класса Дзиро Ито возглавил батальонный разведывательный взвод.

В отделение управления роты Куроки были назначены санинструктор сержант Яно Хатори с отделением санитаров и связист — старший рядовой Керо Есида. Тремя взводами командовали лейтенант Керо Наито, вторые лейтенанты Риота Кубо и Игиро Ивато, саперным отделением — сержант Хираба.

Рота была усилена четырьмя танками «Чи-Ха» и тремя «Оцу». Ими соответственно командовали лейтенанты — Джеро Фудэни и Мэса Изао. Еще Куроки получил пять броневиков «Осака» и шесть полуторатонных грузовиков «Исудзу», по две машины на пехотный взвод. Майор теперь ездил на армейском вездеходе «Курогани», водителем которого был назначен рядовой второго класса Юко Ясида.

Итого в роте майора Куроки было сто сорок семь солдат, сержантов и офицеров, семь танков с пушками калибром пятьдесят семь миллиметров и двумя пулеметами, пять броневиков с двумя пулеметами на каждом. Станковые пулеметы, имевшиеся в каждом взводе, значительно увеличивали огневую мощь роты. Наличие телефонных аппаратов облегчало управление подразделениями. Танки и бронемашины радиостанций не имели. Связь с ними осуществлялась с помощью флажковой сигнализации.

Точно такой же штат имела и вторая ударная рота. Ее командиром был назначен бывший заместитель Куроки капитан Эдо Одзава.

Третью штурмовую роту, уступающую по силе двум ударным, возглавил капитан Акайо Исикава.

Еще три такие же подразделения пока находились в стадии формирования.

Батальон полковника Танаки формировался в китайском селении Сумэ-Дин, население которого было уничтожено или отправлено на тяжелые работы. Штаб находился в здании бывшей школы. Когда-то здесь получали начальное образование дети из нескольких деревень, теперь стертых с лица земли. Офицерский состав разместился в ближних к школе домах, окруженных палатками и стоянками техники, тщательно охраняемыми.

В 16.00 командир батальона вызвал к себе командиров рот и разведывательного взвода. Все собрались в кабинете директора, переоборудованном под штаб. После церемониала, принятого в японской армии, полковник предложил офицерам присесть вокруг круглого стола, являвшегося единственным атрибутом интерьера, непривычным для военного быта. Но так было удобнее. На столе лежала карта.