Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

— Арсений Ильич, — наконец гость обрел дар речи, — тут такое!

— Какое?

— Биология.

— Что биология?

— Биологический фактор мы не учитывали. Ведь животные умеют на время нейтрализовать основной закон Вселенной — стремление к хаосу. Энтропия на них не действует, пока они живы.

— И?

— Значит, если приложить энергию, они способны передвигаться во времени, по крайней мере в прошлое, и возвращаться назад. Без аннигиляции.

— В смысле не самоуничтожаться?

— Да. Возвращаться живыми.

— С чего ты взял, — Жулин давно бросил грабли и забыл о сыне.

— Утром увидел кучу мусора, а днем от нее отделилась кость, а кто её мог передвинуть? Наверное, собака или кошка приложила энергию. Я ее вернул назад, приложив энергию. Вернул в прошлое, из дня в утро! Понимаете?

— Нет, — собеседник засомневался: гений или сумасшедший перед ним — они часто бывают похожи. Только первых единицы, вторых — миллионы.

— Вот, набросал, — Математик достал мятый исписанный лист и стал им трясти.

— Спокойно, — заволновался уже по другому поводу научный руководитель, — ветер сильный, унесет.

— Мальчики, — раздался голос хозяйки их окна, — обедать!

— Есть будешь или нет? — жулинское приглашение к бедному столу имело форму альтернативного вопроса.

— Обязательно! Сладенькое есть? — уровень сахара в крови гения, упавший до 3,5 ммоль/л, напоминал о себе головной болью и усталостью, требовал глюкозы.

Управление МВД — точка, где, как выразился бы знаменитый уроженец данного города, сходятся противоречия для единства и борьбы. Преступные элементы и борцы с ними общаются столь тесно, что порой трудно отличить одних от других. Граница между нарушением закона и его охраной — не линия, а зыбкая серая зона. С одной стороны посмотришь — хорошо, с другой — плохо. А в промежутке — дефиниций вообще нет, одни толкования. Потолковать «Бобер» вызвал капитана, что в свободное от толковищ время защищал экономические интересы государства, фирм, населения и самого себя. Форма на нем сидела как влитая, даже фуражка правильно оседлала кудлатую голову, кокардой глядя строго по линии между плутоватыми глазами. От того головной убор сдвигал пониже, чтобы лакированным козырьком прикрыть плутовство.

— Тут Литовец вскорости подгребает, — начал король металлолома. — В порту-то порядок?

— Полный штиль, — офицер по молодости служил матросом на Северном флоте, из-за чего начальство поставило его приглядывать за речными перевозками. — Таможенницу, правда, новенькую прислали, но втягивается, вникает.

— Главное, чтобы не слишком вникала. Тараканишь её, поди?

— Не без того. Работа с населением, — плут хихикнул и махнул официантке, чтобы принесла виски — сообразил, что разговор предстоит конкретный, то есть про башли. — Есть проблемы?

— Никаких, надо будет груз двинуть тихо и плавно. Тебя, как всегда, не обидим, — «Бобер» поднял бутылку, поднес горлышко к рюмке, передумал и налил в стакан ровно до середины. — Фраер из Москвы прибыл, ошивается вокруг НИИ, ребятам моим дорожку перебежал. Наглый, надо бы принюхаться.

— Так примем, как родного, сунем в «обезьянник», разберемся, что за фрукт. Давай наколку.

— Вот номер его машины, плохенькая фотка — мобилой снята, — чтобы не нарушать когнитивный поток сознания оборотня, авторитет опустил важную подробность — связь фраера с высокопоставленным проверяющим из столицы.

Гидрокостюм бывает разный. Из неопрена — воду чуть пропускает: тепло, но мокро. Из триламината — не пропускает, тепло и сухо. Если только надел, то оба матовые. А коли вылезаешь из воды, то любой блестит, хоть и черный. Ночью человеку лучше не блестеть, поэтому, проплыв на доске от автостоянки до лестницы, требовалось обсохнуть на ветерке. Дрик-младший приемчик усвоил практически и потому не спешил, бесшумно пробираясь по прибрежному склону к дому Алехина-младшего через граничащие с ним участки. Еще выяснил, в неопреновом меньше потеешь, пока из кустов наблюдаешь через окна, что происходит в освещенных комнатах. А видно отлично — архитектура современная и занавесок нет. Даже в ванной, где Зайка, так её любовно называл, раздевается-одевается, моется-прихорашивается, писает-какает. Сидел часами, возбуждение приходило и уходило, удовлетворение нет — в гидрокостюме не подрочишь. О реальном сексе и речи нет, хотя хотелось до жути. Днем беременная не удалялась по пляжу далеко от лестницы. Рванул к ней пару раз, она сразу ретировалась на запретную территорию за табличкой Private property. No trespassers. Последовать не решился. Днем. Зато ночь — его время. Начал даже дневник наблюдений вести. Степану — здоровенному мужу — сначала внимания не уделял, потом стал отслеживать внимательно. Так, на всякий случай, вдруг выпадет шанс его устранить со сцены, хоть временно. Идеи на сей счет занимали ум, уставший от отсутствия работы. «Гребанные фэбээровцы! И когда закончат допросы-проверки? Валерка писал, что в Ульяновске наметился крупный успех. А я сижу, груши околачиваю». Ливерморская лаборатория превращалась из перспективы в мечту.