Сергей Козлов - Последний Карфаген [Повесть. Рассказы. Дневники]

На мой немой вопрос Игорь показал мне запястье, на котором болтался такой же, как у меня, браслет. В первый раз я заметил точно: на нем была не стрела, а надпись на латыни: nec nulla nec omnis.

— Не все стрелы мимо? — так я перевел. — Что это значит?

— Стрелу Черномор мог доверить только такому снайперу, как ты. Любил дед почудить. Например, у Тридцать Второго надпись non sufficit una.

— Только одного не хватает. Это опять о тридцати трех?

— Не стоит искать в этом особого значения. Я и такую у одного читал: cuique suum reddit, что-то о том, что каждому возвращается свое. У Первого, например, на старославянском было написано «Мономах».

— А какое отношение к нам имеет Владимир Мономах?

— Никакого, кроме того, что он воин. Мономах — с греческого «единоборец». Я же говорю, чудачил дед.

— А не делают эти бляшки нас приметными?

— Да, но это единственная возможность информации, которую можно снять с трупа…

— Вместо солдатской бляхи?

— Типа того.

— Поэтому я тебе и толкую: не ищи особого значения в символах и словах на этих браслетах. Я, например, технарь, а у меня тут вовсе не «через тернии к звездам» написано. На них еще кодированная информация.

— Это на бронзе-то?

— А что? Надо было каждому дискету в карман сунуть? С секретными файлами? Подобную лабуду сейчас любой хакер как спичечный коробок взломает.

— Что мы делали здесь? — из тысячи вопросов моего «расширенного» знания о себе выплыл почему-то именно этот.

— Про себя-то я знаю. Но правил ты, конечно, не помнишь. Задание одной группы для другой такая же тайна, как для всего остального мира. Но так как обстоятельства чрезвычайные, про себя я тебе немного расскажу. Я тут маячки заядлым нефтяникам ставил. Два братка — рукопашники меня прикрывали. Из наружки ребята. Ну и еще у них работа была. На ней и погорели…

— И часто мы горим?

— Вместе с тобой третий раз за десять лет, — веско ответил Игорь, и я услышал в его голосе гордость за свою работу. Странно, но она передалась и мне.

— Слушай, я тут живу у одной прекрасной женщины, но получается, что последнее время вишу у нее на шее. В финансовом смысле…

— Тьфу! — стукнул себя ладонью по лбу Игорь. — А я сам недодумал! Возьми пару тысяч на первое время. Если в Москву поедем, я тебя еще профинансирую.

— Я потом верну.

Он посмотрел на меня с нескрываемым укором:

— Мы не даем друг другу взаймы, мы просто даем все, что нужно…

— Я не знал, — смутился я.

— Забыл, — поправил он.

Из кафе мы уходили по очереди, словно повстречавшиеся случайно давнишние знакомцы. Игорь взял адрес Риты и пообещал появиться в ближайшее время. Попросил меня пока не высовываться. И ушел, подмигнув мне, как и в начале разговора. А я еще некоторое время мог слушать уже буксующую речь бородатого дядьки.

— У нас теперь не Россия. У нас Хазарский каганат! Нравится тебе это, Коля, или нет, но так оно и есть. Москва — Саркел, Ельцин — дурак! Да не оглядывайся! Не подаст он на нас в суд за оскорбление чести и достоинства, их у него давно уж нет, а может, и отродясь не было! Помяни мое слово, он еще и уйдет красиво! На рельсы-то уж точно не ляжет, но как только найдет гаранта для гаранта конституции, чтобы спокойную маразматическую его старость не беспокоили, так и слиняет. И еще все мы возрыдаем от сочувствия к его мудрому шагу. Но я-то, Коля, о тебе пекусь! Ты-то себе какое место в этом Хазарском каганате определил? Словоблудием принародным заниматься? За тридцать сребреников? Уверяю тебя, это все те же Иудины деньги в рост пошли. С того времени столько накопилось, что теперь эти же деньги нашему правительству в долг дают да таким, как ты, журналюгам зарплату платят, чтоб складнее тявкали: «Распни его! Распни!»

— Ну ты уж загнул, Вася… Жить-то как-то надо…

— Пресмыкаться, а не жить! Жить или не жить — вот в чем вопрос? А для проституток вопрос с кем жить не важен, важно, чтобы платили!

— Пьем-то на мои! — обозлился наконец Коля.

И тут бородатый Вася вдруг повернулся в мою сторону и протрубил:

— Слышь, мужик, ты славянин?! Дай полтинник взаймы, а то от иудиной водки изжога невмочь! Или ты тоже на Хазарский каганат работаешь?

Из оставленных Игорем денег я выделил на нужды дискуссионных возлияний требуемый полтинник, заслужив от Васи: «Спасибо, брат», и вышел на улицу с мыслью о том, кому же я действительно служу? Или служил?

Утро… Раз в сезон у каждого человека бывает такое утро. У каждого, кто смотрит не только себе под ноги, но и на небо. Еще вчера покрылись льдом лужи, крупные хлопья снега и редкие градины сбивали с деревьев последнюю листву, и скелеты старых тополей и кленов вмерзали в серый стылый пейзаж, готовый обновиться девственной белизной. Еще вчера промозглый порывистый ветер бросался на прохожих, на непривычные трехцветные флаги над государственными учреждениями, хлопал дверями подъездов и швырял во все стороны горсти дождя и колких снежинок. И было непонятно: то ли это последний вздох лета, бешенство осени или первый удар зимы. Было грустно и неуютно.