Александр Тамоников - Металл цвета крови

Оперативники Замятина посматривали свысока на своих коллег — на всей троице теперь лежала печать совершенного подвига. А вывихи, переломы и ранения, полученные во время выполнения служебных обязанностей, только осветляли их и без того светлый образ.

Бутыль самогона на всю компанию вечером первого отпускного дня пришлась очень кстати.

Потом из Ленинграда прибыла комиссия озабоченных деятелей культуры и искусства. С ними — бульдозер, четверо специалистов по исследованию подземелий и взвод вооруженной до зубов охраны. Спецы спустились в лаз, где применили дробильные молотки и грубую мускульную силу. Вылезли на поверхность через несколько часов — усталые, но довольные.

Им удалось пробиться в цейхгауз! Там стояла раздавленная машина, в кабине скелет, вцепившийся в баранку. Содержимое кузова фактически не пострадало — обломившиеся балки встали углом, приняв на себя основную тяжесть обвала. Бурную радость искусствоведов омрачило сообщение, что для безопасного извлечения коллекции потребуется как минимум неделя…

Юля Черкасова вернулась к себе домой в Петропавловский переулок. Березин нанес ей визит, предварительно приобретя на базаре букет тюльпанов. Женщина смущенно улыбалась, куталась в пуховый платок, опускала глаза. Он сразу заподозрил что-то неладное.

— Что случилось, Юлия Владимировна?

— Я даже не знаю, как это назвать… — Ее разрывали противоречия, бросало то в жар, то в холод, она бледнела, но в следующую минуту покрывалась пунцовыми пятнами. — Понимаете, Олег, тут такое дело… Мой муж Владимир не погиб в 1941-м, как все думали… Он жив, я получила от него письмо… Летом 1941-го он попал в окружение под Киевом… Рядом взорвался снаряд, и его, контуженного, взяли в плен… Больше двух лет он находился в концлагере в Прибалтике — это на востоке Эстонии, городок Марту, там содержали только военных… Потом бежал, перешел с товарищами линию фронта, а когда попал к нашим, оказался в фильтрационном лагере… Зимой он обморозил ноги, одну пришлось ампутировать, другая с трудом сгибается… У органов, как выяснилось, больше нет к нему претензий, он сохранил свое доброе имя, а сейчас находится в госпитале под Кингисеппом, мне дали разрешение его забрать…

— Так это же прекрасно, Юлия Владимировна! — вскричал Олег с радостной улыбкой. — У вас снова есть семья, я так рад за вас. Вы колеблетесь? Совершенно напрасно. Немедленно бросайте все и поезжайте к мужу! Заботьтесь о нем, любите, уважайте! — Он приобнял женщину за плечи. — Вы должны радоваться и плакать от счастья. Ваш муж выжил, это самое главное! Что с вами?

— Да, я знаю… — Она всхлипнула, опустив голову ему на плечо. — Я плачу и радуюсь… Но это так неожиданно, я вся такая… потерянная.

Он пожелал ей всего хорошего, главное, счастья в личной жизни, сел в машину и поехал в Ленинград.

Дело было вечером, соседка Рита уже вернулась с работы. Она приоткрыла дверь, услышав, как он ковыряется ключом в замке.

— Надо же, Олег Иванович, вы вернулись…

«А вернулся я назад, а вернулся в Ленинград… Вот какой рассеянный…»

— У вас все хорошо? — поинтересовался Березин.

— Да, все в порядке. — У женщины был усталый вид, но она приветливо улыбалась. — Вас не было несколько дней. Вы закончили свою работу?

— Представьте себе, закончил, — радостно сообщил он, — даже самому не верится…

— Я так рада за вас, Олег… Зайдете?

— Охотно. — Он сам удивился своей решимости. Войдя в ее квартиру, он поставил на стол сетку с тугим свертком: — Это вам, Рита.

— Что это? — испугалась соседка.

— Забрал сухой паек за четыре дня. Не вздумайте отказываться, мне столько не съесть. Там тушенка, хлеб, консервы, какие-то каши.

— Ой, а я еще ваши конфеты не доела…

Он засмеялся. Не стал выслушивать слова благодарности, отмахнулся.

— Я действительно закончил работу, Рита. И, возможно, когда-нибудь расскажу, в чем она заключалась. Начальство предоставило мне пятидневный отпуск, от него остались три дня, не считая сегодняшнего. Помните, я предлагал вам погулять по парку, где-нибудь посидеть? Это время пришло. Что скажете?

— Начинаем прямо сейчас? — Она немного испугалась, сделала большие глаза. — Но у меня совершенно нет прически, нечего надеть… Нет, подождите, я не отказываюсь…

— Вам хватит часа на сборы?

— Это много…

— Отлично, я зайду через сорок минут.

— Подождите… Тут такое дело…

Он обернулся. Женщина вышла из квартиры, застыла на коврике.