Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 1. Спутник

Дима связался с разведчиком, оставшемся на КрАЗе:

— Петя, быстро мне обстановку в трех словах!

— Четыре раза наблюдал вертолеты, один вертолет прошел над нами час назад. Думаю, нас не обнаружил, мы загнали машину в сторону от развилки.

— В каком направлении прошел последний вертолет?

— С вашей стороны к выходу на шоссе. С северо-востока на юго-запад.

— Что-то еще наблюдал?

— Больше ничего.

— Полицейская машина где?

— Тут в кустах, недалеко.

— Ты на ней сможешь выехать на шоссе?

— Думаю, что нет. На ней посадка низкая, а после наших КрАЗов тут не каждый джип проедет. Но попробовать можно. Если по гребням колеи идти.

— Дорогу назад водитель помнит?

— Да, и я сам тоже помню. Но только до шоссе. Как там дальше ехать мы не помним.

— Значит так, Петя. Ставлю тебе боевую задачу.

— Слушаю, товарищ майор.

— От вас до шоссе не более пятнадцати километров. Может быть, чуть больше. Вам нужно будет до десяти ноль-ноль завтрашнего дня скрытно переместиться в район шоссе и замаскироваться до особых распоряжений. На месте сам определишься, где это удобнее сделать. Пойдете пешком, так как на дороге может быть засада. Реальная засада, Петя, такая, как мы сами в Чечне ставили! Или, если получится, попробуйте двигаться на полицейской машине. По ней сразу стрелять не будут, и у вас будет время сдаться в плен. Если сдадитесь, то ты — авиационный механик, скажем, укладчик парашютов. Ты парашюты укладывать умеешь. Никаких упоминаний о спецназе. Если есть наколка, то скажешь, что служил раньше. Понял? При попытке захвата вас в плен, будет лучше, если вы будете без оружия. Разрешаю выбросить автомат. Пойми, тут особый случай. Потом мы вас из плена вытащим. Цель вашего пребывания в лесу тебе неизвестна. Ты знаешь только то, что вы в составе колонны из четырех машин поехали искать упавший вертолет. От шоссе вас заберут, но не знаю когда. Будь готов пробыть там несколько дней. Все, Петя, желаю удачи. Не посрами спецназ.

— Удачи и вам, товарищ майор. Я сделаю все в лучшем виде.

— Конец связи… — Лунин отключился.

На душе ему стало горько. Единственная возможность сохранить людей — бросив имущество, оружие, специальную радиостанцию — все это шло вразрез с привитым любому офицеру чувством ответственности за «материальную часть». Но тут было не до жиру. Как-то не очень ему хотелось оставлять в африканской саванне своих людей.

Шайба протянул руку и тронул командира за плечо:

— Жаль ребят, если их перебьют. Хотя… я Платону двести баксов должен.

— Андрей, не выноси мне мозги, и так уже влезли в это дерьмо по самое «не хочу». Ты думаешь, мне их не жаль? Что я за них сейчас переживать не буду?

— Не знаю. Иногда мне кажется, что у вас сердца нет, а иногда такое скажете, аж слезу прошибает…

— При чем тут сердце, Шайба? У меня вот сейчас главная задача — спутник. — Дима махнул рукой на грузовик, шедший впереди. — И для того, чтобы он доехал до нужного места, я должен думать не о тех двоих, которым нужно всего лишь пешком пройти пятнадцать километров, а о том, как нам проскочить все засады, не нарваться на боевые вертолеты и успешно свалить отсюда куда подальше. А за что ты ему бабки должен?

— Да так…

— Да говори уже…

— Ну… это… в батальоне связи есть такая белобрысая… Аня…

— Ну, и вы что, поспорили, кто быстрее на нее залезет?

— Типа того.

— А когда спорили?

— В марте еще.

— А когда он на нее залез?

— В мае.

— Ну, вы и уроды. Я даже с вами не спорил, но в апреле вы мне уже должны были бы… — Лунин широко улыбнулся. — Знатная девочка. Все умеет.

— Вот иногда мне хочется пристрелить вас, товарищ майор.

Шайба тяжело вздохнул и отвернулся.

— Это почему? Ты что, влюбился?

— Нет, — Андрей махнул рукой.

— А ну повернись.

— Не буду.

— Повернись! Это приказ.

Шайба повернулся и посмотрел на Лунина.

— Ты влюбился, а он на нее залез и растоптал всю твою любовь грязными сапогами? Так? — Лунин весело смотрел на своего старшину.

— А до него, оказывается, мою любовь еще и мой любимый командир растоптал…

— А почему ты не отдаешь ему деньги?

— Потому что он не предоставил мне достаточные доказательства.

— Так может, еще не все потеряно?

— После ваших слов уже всё, — Широков насупился и делал вид, что этот разговор ему в тягость.

— Шайба, не ссы. Я про нее просто так тебе сказал, чтоб разговор поддержать, чтоб ты чуть больше сболтнул, чем обычно говоришь. Не тилибонил я её. Не в моем она вкусе. К тому же мне теперь понятно, почему это вдруг она попросилась в отряд, когда я случайно при ней сказал, что ты едешь «на Камчатку».