Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 1. Спутник

Петров посмотрел на командира вертолетного звена, вздохнул, и сказал:

— Борис, если надо, найдем мы тебе и «Штурмы», и Р-60, и С-8КОМ. И установим прицельные станции.

— Не буду спрашивать откуда… — немного отстранился назад подполковник.

— А я и не скажу, что все это прилетело на одном борту вместе со спецназом. Вопрос в другом — давайте хотя бы перед миротворческой миссией сохраним видимость сохранения условий договоров, и повесим эти ракеты на наши машины не на базе, а хотя бы за ее пределами…

— На точке «подскока»…? — спросил Бутаков. — Километрах в пятидесяти от аэродрома вертолеты будут подсаживаться, вооружейники быстро вешают ракеты, и мы летим дальше. Здорово. И овцы сыты и волки целы.

— На том и порешили, — Петров посмотрел на Бутакова и командира второго боевого вертолета Женю Филатова: — Подготовьте ваши машины к подвеске четырех «Штурмов» и двух блоков С-8КОМ. К установке на вертолеты прицельных станций пусть техники приступают немедленно.

— Есть, — кивнули пилоты.

Уваров остановил ГАЗ-66, как только впереди появился просвет, через который были видны постройки какого-то сельского, а вернее, горно-лесного, населенного пункта. До ближайших построек, которые, очевидно, были возведены методом плетения лиан, было не более двухсот метров.

Степан приблизил к глазам бинокль, и некоторое время наблюдал за селом.

— Я чувствую запах жареного мяса, — сказал водитель, потянув ноздрями воздух. — Жилая деревня-то…

— Жилая, — кивнул Степан. — Вижу хождение людей. Они тут… смотри… как папуасы… — Уваров сунул бинокль в руки водителя.

— Ух ты… — вырвалось у Виталия, когда он рассмотрел тех, кто перемещался между хлипких построек села. — Как в кино…

Степан вышел по связи на Лунина:

— Товарищ майор, докладываю, наблюдаю деревню, признаков нахождения засады не вижу… тут народ в набедренных повязках ходит, как в кино!

— Да ты засаду и не увидишь до того, как тебе пулю между глаз не влепят, — отозвался Лунин. — Жди нас. Попробуй визуально рассмотреть, как нам лучше проскочить через эту деревню.

— Есть.

Степан выбрался на крышу кабины грузовика, встал ногами на рамы жесткости и некоторое время внимательно рассматривал деревню в бинокль. Осматривать местность удобнее всего справа — налево, начиная с ближней зоны, и затем переходить к средней зоне, с последующим переносом наблюдения на дальнюю зону. Машинально Степан начал намечать ориентиры, по которым удобнее будет довести обстановку до командира, как только тот доберется до застывшего на обочине дороги ГАЗ-66.

На самом деле ничего, за что можно было зацепить взгляд, в этой деревне не было. Несколько десятков строений, очевидно сплетенных из каких-то местных растений, снующие между ними полуголые люди, масса детей, которые мелкими группками окружали не то какие-то ямы, не то какие-то кучи не понять чего… чуть далее Степан рассмотрел в начале один грузовик, который он узнал из фильмов про войну — «Студебеккер», а затем и другой — наш, советский Зил-157, мало чем отличающийся от первого. Ну, как же без машин. Они должны были быть. Иначе, откуда бы взялась та дорога, по которой они приехали? И, наконец, в дальней зоне, капитан рассмотрел, к своему великому удивлению, антенну спутникового телевидения.

— Зажрались тут… — съязвил он.

Говорить о какой-то скрытности было уже поздно. Их заметили, и со стороны деревни к машине бежали несколько детей. Черные, босоногие, с большими животами — как признак то ли обилия растительной, но малокалорийной пищи, то ли рахита, то ли местного колорита… Степан вдруг почувствовал себя фашистом, прибывшим в белорусскую деревню — в начале нужно раздать детям по шоколадке, а потом спалить деревню со всеми ее жителями… — и тут он невольно поймал себя на мысли, что действительно подумал о том, чем бы угостить этих детей.

Через минуту с десяток детей стояли перед грузовиком. Было ощущение того, что дети прячутся друг за друга, но и любопытство толкало их вперед. Заговорить с ними Степан не решался, хотя Ломакин говорил, что многие жители Сьерра-Леоне и Либерии могут изъясняться на английском языке, так как это государственный язык. Жаль контрика, сейчас бы пригодился в установлении контактов с местными.

— Жрать нету, — заявил Виталя, словно прочитав мысли командира группы.

— Бойцы, к бою, — приказал Степан, увидев, как от села к машине направились два мужика с автоматами.