Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 3. Вторжение

В верхних строках корявым почерком было выведено: «Я, Томас Клауссон, даю своё добровольное согласие на сотрудничество с разведывательными органами СССР…». Что было написано ниже, Витя не разглядел, но и того, что он увидел, было достаточно, чтобы его дыхание перехватилось. Томас Клауссон — завербованный агент Советской разведки?

Майский понял, что мир в его понимании опять перевернулся.

Стрельба у ворот посольства сильно напугала всех обитателей дипломатического представительства США в Гвинее.

Понимая общую обстановку, дипломаты обоснованно предположили, что правительственные силы Гвинеи решили штурмом овладеть посольством и перебить всех американцев в отместку за катера береговой охраны, накануне расстрелянные эсминцем. Ужас овладел людьми, которые в беспорядке метались по коридорам здания, интуитивно выискивая укрытия, где они могли бы спрятаться от предстоящей расправы. Лишь немногие брали себя в руки, все-таки осознавая, что расправы не будет, но большинство представителей гражданского персонала с помутненным от страха рассудком, продолжала бесцельно бегать по кабинетам.

Однако, стрельба, доносящаяся снаружи, быстро стихла. С опасением и нескрываемым страхом, дипломаты смотрели в окна на перевёрнутый пикап, лежащий в нескольких метрах от ворот, на суету охраны, бойцы которой настороженно осматривали машину, не подходя близко к автомобилю.

Дежурный охранник, держа винтовку в боевом положении, приблизился к пикапу. Вокруг машины, на которой еще продолжали крутиться колеса, были разбросаны тела нескольких человек, одетых в американскую военную полевую форму. Никакой оперативной информацией относительно пребывания здесь каких-то военнослужащих США, охрана посольства не располагала, и поэтому дежурный вполне обоснованно не доверял тому, что видел. Он был готов стрелять при первом подозрении на опасность.

Из кабины показалась рука, и морской пехотинец осторожно заглянул туда, готовый мгновенно нажать на спусковой крючок.

— Я полковник сил специальных операций США Алекс Удет… — едва смог проговорить человек, лежащий в кабине. — Помогите…

Его услышали.

Дежурный поднял левую руку, и, понимая, что подчиненные обратили на него внимание, крикнул:

— Обеспечьте врача! Живо! Кажется, мы перебили своих…

Дежурный ухватил полковника за руку и попытался вытащить его из кабины, но не смог, и ему пришлось позвать на помощь. Из здания пришли работники посольства — те, кто смог совладать со своим страхом.

Только усилиями нескольких человек удалось извлечь из машины всех американцев. Людей перенесли на территорию посольства, и прямо во дворе начали оказывать первую медицинскую помощь. Их бинтовали, накладывали жгуты, обрабатывали раны. Люди включались в работу, и все больше сотрудников дипмиссии выходило из здания на помощь. С конца улицы принесли тело погибшего рядового Маккински.

Том Уитмор умер на руках посольских врачей от тяжелой кровопотери и серьезного ранения головы. Ему даже наложили на голову тугую повязку, но врач, проводивший эту работу, понимал — пуля буквально раскрошила офицеру череп, не оставляя ему шансов на жизнь. Уитмор хоть и подавал признаки жизни, но это была агония. И если еще можно было надеяться на чудеса нейрохирургии, то массированная кровопотеря из перебитых пулями магистральных кровеносных сосудов, сделала свое дело — лейтенант перестал дергаться и затих. Навсегда.

Бейкер тоже не выжил — морским пехотинцам удалось попасть ему в голову. Пуля, выпущенная из М-16, вынесла сержанту половину содержимого головы. Наверное, ему повезло больше всех — по крайней мере, из погибших, он умер мгновенно, не успев почувствовать боль. О такой смерти на войне можно только мечтать. Раз — и нет тебя. Без мучений и страданий.

Удет получил две пули в грудь и плечо, но находился в сознании, мог говорить, хоть и потерял много крови. У него было прострелено легкое, и пневмоторакс заставлял рану пузыриться розовой пеной. Полковник надрывно дышал, время от времени выплевывая на землю сгустки крови. Морпехи из охраны посольства, используя штатные перевязочные пакеты, перевязали Алексу грудь так, чтобы воздух не прорывался через рану.

Бёрнс был избит пулями практически весь, но сердце его еще билось — на него, собственно, и был истрачен практически весь запас перевязочного материала, каковой был у охраны посольства. Его состояние, в силу большой кровопотери и повреждения жизненно-важных органов, было крайне тяжелым. Врач посольства направил в ближайшую аптеку двоих работников, чтобы они купили кровезаменители. Вскоре раненые уже были с капельницами…