Андрей Ильин - Победитель должен умереть

— Ты как здесь?

— Мимо проезжал.

Понятно — наблюдение за наблюдающим. Как в том, про публичный дом, анекдоте. Ну-ну.

— Держись!

Машину резко бросило в сторону, взвизгнули тормоза.

Какой-то пустой переулок с глухими стенами. Серёга перегнулся назад, бегло осмотрел рану, вздохнул, перехлестнул ногу жгутом, скрутил сильно.

— Ох!..

Спросил коротко:

— До врача два часа ходу. Выдержишь или помрёшь?

— Не знаю.

— Надо выдержать. В госпиталь, сам понимаешь, я тебя отвезти не могу. Таких, как мы, лечить можно только по блату.

Это понятно. Таких, как они, вообще не лечат…

— Поедем быстро. Трясти будет.

— Ничего, потерпим.

— Ну смотри! — Серёга ободряюще хлопнул по плечу.

— М-м-м…

— Что? Отдаёт?

Посмотрел испытующе, так что до самых печёнок. Выходит, не ободрял, выходит, проверял, вынесет ли пациент дорогу. Нет, не выдержит, умрёт от болевого шока. Или будет мычать и охать на каждой кочке, привлекая к себе внимание. И что со всем этим делать?

Тут есть два варианта.

Первый — везти к врачу, рискуя напороться по дороге на полицию или погореть на докторе, который капнет куда надо. И может всё равно не довезти.

Второй… Второй понятный. Лёгкий. И рекомендуемый. Наименее рискованный. Тяжелораненых в чужих тылах на себе не таскают, чтобы они за собой всех не утянули. Тяжелораненые получают укол «милосердия» или удар ножа в сердце и остаются лежать голыми в наскоро вырытой могилке с отрубленными головой и пальцами рук, по которым его можно было бы опознать. А голову и руки закапывают где-нибудь далеко и отдельно. И это не жестокость, это правило, которое не обсуждается. Их не для того забрасывают, чтобы они друг с дружкой нянькались, а чтобы дело делали. Что выберет Серёга?

Резкий, с визгом шин, поворот. Качнуло так, что в глазах потемнело.

— Больно?

— Терпимо.

— Врёшь?

— Вру.

Сергей выругался молча, одними губами. Дал по тормозам. Оглянулся, словно примериваясь. Потянул что-то из бардачка. Шприц? Шприц!

— Ты это… не обессудь. Не дотерпишь ты до врача. — Резко перегнулся назад.

Укол в плечо. Не больно… Серёга… А впрочем, как иначе?.. В голове помутилось, глаза затянуло черным. Услышал только:

— Ну что за жизнь сучья!..

И всё. И темнота.

— У нас проблемы. Утечка информации, Джандаль считает, что от нас.

— Почему от нас?

— Своим он верит. А нам нет. Они не верят «янки».

— Верить можно только дедушке, который умер.

Но утечка точно была, потому что бойцов Джандаля ждали. И встретили. Пулемётным огнём в упор.

— Что делать с Джандалем? Он рвёт и мечет.

— Прикармливать! Теперь уж точно. Нам лишние враги не нужны. Тем более такие! Он должен быть с нами, а не против нас. Он нужен нам.

— Почему?

— Хотя бы потому, что честно отрабатывает деньги, в отличие от многих других, которые только обещают. Дайте ему отступные и наводку на кого-нибудь из наших прежних друзей. Уже не нужных. Найдите или создайте. Пусть он считает, что это они… Короче, найдите ему козла отпущения.

— Какого козла? Куда его отпускать?

— Это русская пословица. А того козла… отпускать не надо. Надо на него всё повесить.

— Что повесить?

— Все грехи наши. Ваши в первую очередь… Повесить и… концы в воду.

— Концы? Зачем их в воду?

— Затем, чтобы они не болтались… Впрочем, это я вам объяснить не берусь. Найдите ему виновных, которых он сможет… Это надо сделать чужими руками, чтобы двух зайцев убить. Только не надо спрашивать, каких и где!.. Надо учить фольклор вероятного противника. Он скажет об его менталитете больше, чем аналитические записки наших умников. Пусть Джандаль с вашей помощью найдёт виновных в утечке информации, отомстит им и успокоится. Ему нужны головы — так дайте ему их. Только ненужные, только отработанный материал. Нам давно пора провести ротацию. Чтобы поднимались новые всходы, требуется расчищать им путь. Действуйте…

Свет… Голоса… Точно не ангелов. Ангелы такими голосами не говорят — только черти. Только чёрт. Только один хорошо знакомый чёрт — Серёга!

— Очухался?

Вокруг сумрачно, над головой белёный потолок, лампа… Не больница… точно не больница. Хочется надеяться, что не морг.

— Где я?

— У Аллаха за пазухой. Повезло тебе, юноша бледный! И заметь, это не метафора — точно бледный, потому как кровушки чуть не треть потерял.

— Довёз, значит?

— Довёз. Не стал бы, да только на тебе слишком много завязано. Мне одному не распутать. Так что ты мне вариантов не оставил.