Андрей Ильин - Победитель должен умереть

Хорошая квартира, большая…

Опять вскинул цилиндр на плечо.

Перед ним было освещённое окно квартиры напротив. Работал телевизор, по экрану бегали футболисты. Человек в комнате сидел к нему спиной, над спинкой кресла торчал его затылок.

Повернулся к контролеру.

— Вы готовы?

— Да.

— Ну, смотрите…

Прицелился. Замер. Выдохнул. Нажал на спусковой крючок

И…

Из трубы назад вырвался сноп пламени. Ударился в стену, частью ушёл в коридор сквозь распахнутую дверь, частью взвился к потолку, закрутился огненной спиралью, заполняя жаром комнату. Толкнул стрелка в спину, наваливая на простенок.

Позади, в комнате, что-то затлело, задымилось…

Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в доме напротив! В квартире лопнул, взорвался страшный огненный шар. Разом вышибло окна и двери, на тротуар посыпались осколки стёкол и куски штукатурки. Снопы пламени выхлестнулись в проёмы разбитых окон, лизнули, опалили стены.

Что было там, внутри, в квартире представить было страшно. Огненный вихрь из осколков, обломков и обрывков.

— Уходим!

Человек с гранатомётом бросил в сумку пустой тубус, не обращая внимания на занявшиеся пламенем занавески и мебель, пошёл к входной двери. Быстро, но не торопясь.

— Где вы там? — спросил он.

— Сейчас-сейчас… — ответил контролёр, который смотрел в бинокль на развороченную квартиру, в темноту, в глазницы выбитых окон, пытаясь угадать там хоть какое-то движение. Но вряд ли в квартире мог кто-то уцелеть! У человека не было не единого шанса.

Контролёр, как обещал, досидел до конца. До самого конца. Приговорённого к ликвидации «объекта». Который, сидя в кресле, смотрел футбол. Но не узнал конечного счета матча.

— Я ухожу, здесь скоро будет полиция. Если вы остаётесь…

— Нет, я с вами!..

Дело было сделано — акция состоялась. Контролёр видел объект, видел до самого конца, до момента взрыва. Видел его в проеме окна, тогда ещё живого и смог рассмотреть его лицо, смог убедиться…

Теперь можно было уходить. Но не уезжать. Потому, что осталось ещё одно небольшое дело. Без которого…

Потому что девяносто процентов — это не сто. И даже девяносто девять — не сто.

А надо — сто!

А лучше — сто один!

Тишина. Кафельные стены. Металлические двери. Каталки вдоль стен.

— Нам сюда.

Толкнули дверь. Зашли.

Навстречу встал человек в несвежем серовато-белом халате. В руке он держал бутерброд, который откусывал и жевал.

— Вы к кому?

— К вам. Нам нужно увидеть одного… человека. Мы договаривались.

— Какого именно? Их тут много.

— Который после взрыва.

— А… Этот… Ну, тогда идите за мной.

Повернулся, пошел. В соседнее помещение. Мимо стола, на котором лежал труп, разрезанный и распахнутый от горла до паха. Как вывернутый плащ. Внутри тела белели фрагменты ребер и ещё какие-то кости, а рядом, в тазу, плавал студень из внутренностей.

— Сюда.

Свернули в соседнее помещение. Санитар перебрал какие-то бирки, сверился, вытянул из стены металлический пенал. Как ящик из стола.

Дохнуло холодом. В пенале находился труп, прикрытый простыней.

— Будете смотреть?

— Будем!

Санитар потянул простынку, не переставая жевать бутерброд.

— Ну, смотрите, коли надо…

А смотреть-то было почти не на что. На полке лежал не человек — что-то чёрное, обуглившееся, бесформенное, как сгоревшее в костре полено. Конечно, были руки, ноги, голова, но не было лица, волос. Опознать труп было невозможно.

— Можно перевернуть?

Санитар хмыкнул. Закусил бутерброд, ухватился руками за труп, крутнул его, переворачивая, как бревно.

— Так?

— Да, спасибо.

Санитар снова взялся за бутерброд. Той самой рукой… Стал доедать.

Снизу труп имел такой же вид, как и сверху. Один из посетителей вытащил из кармана бумажный пакет. Второй согласно кивнул.

— Нам нужно взять ткани на анализ.

Санитар с сомнением глянул на труп.

— Вам для опознания?

— Да.

Санитар покачал головой.

— Он сгорел сильно. Если только изнутри. Или из кости брать. Но это сложно.

— Мы будем вам благодарны.

— Да?.. Ладно, попробую.

Санитар взялся за голову покойника, ткнул пальцами в чёрный провал дыры, которая была ртом, с усилием раздвинул, растащил в стороны ткань. Что-то хрустнуло. Он заглянул внутрь, сунул в дыру длинный пинцет. Погрузил глубоко, в самую глотку, воткнул, сжал, дёрнул, что-то такое вытащил.

— Куда?

— Вот сюда, в пакет.

Опустил пинцет в пакет. Разжал.