Андрей Ильин - Смерть оловянных солдатиков [litres]

Галиб поднял правую руку, развел в стороны пальцы. Все посмотрели на его ладонь.

– Мы должны собрать силы воедино и нанести удар. Один, но решительный.

Галиб сжал пальцы в кулак. И ткнул им перед собой, как будто бил невидимого противника. И сел подобно мумии, сложив руки на груди.

– Если Галиб объединит все силы правоверных, мы станем непобедимы.

Все замолчали. Галиб – по жизни. Остальные думали, что ответить.

– Это очень мудрое решение, достойное многоуважаемого Галиба! Но чем мы, мое правительство, мой народ может помочь ему в его благородной задаче? Вы знаете многих известных на Востоке людей. Вы общаетесь с ними, к вам прислушиваются. Вы можете убедить их встать под знамена Галиба. Галиб настоящий боец, он не ищет славы и власти, он лишь желает победы воинам ислама. Вместе, под его командой, мы сможем победить. Аллах не оставит Галиба своей милостью. Аллах любит Галиба.

Ах, вот он куда клонит… Хочет, используя авторитет заокеанских друзей, подмять под себя не подчиняющиеся ему группировки. Хочет стать маленьким диктатором… Похоже так. Наверняка – так! Ну и ладно… Жесткое единоначалие в этом архаичном обществе – единственно возможная форма действенного правления. Так всегда было. Издревле. Никакие цивилизованные подходы здесь не работают – только топор палача, плаха и плеть! Подходит он под такую роль? Наверное…

Галиба боятся. Он ни чужих, ни своих не жалеет – не моргнув, руки и языки под корень режет! Глазки вынимает. Головы рубит. Но при этом его любят! Если не сказать – боготворят! Потому что он – сила! А сила в этом диком обществе – первооснова авторитета. Этот наведет порядок. Железной рукой.

Потом, конечно, его придется… Потому что подобные методы поощрять нельзя – использовать можно и нужно, но лишь на первом этапе. Потом, после окончательной победы дикторы должны сходить с политической сцены. Потому что они плохо управляемы, самолюбивы и, что особенно опасно, имеют опыт побед. Такие под чужую дуду плясать не станут и запросто могут повернуть оружие против своих недавних союзников. И, что хуже всего, за ними пойдут… Нет, герои на постпобедном поле не нужны. На их место должны прийти «демократы», которые не способны на поступки и будут смотреть в рот своим советникам. Толпой демократов управлять проще, чем одним-единственным Бонапартом.

Но это – потом. А пока такая фигура, сколачивающая из разношерстных группировок единую армию, – не помешает. Этот – сможет. Если, конечно, его раньше не убьют. С этим можно попробовать… Тем более он сам с предложением вышел, в чем-то опережая события. Назначенная ему роль была мельче, но если он вызвался сам, то… почему бы и нет…

– Я понял. Я обязательно посоветуюсь со своими друзьями. Я думаю, что они согласятся, ибо Галиб настоящий воин – бесстрашный и удачливый. Я думаю, он прав, предлагая собрать единую армию из многих никому не подчиняющихся отрядов. Это будет очень сильная армия, которая сможет победить любого противника! И наверное, многоуважаемый Галиб достоин встать во главе ее!

Галиб кивнул.

Ну а что ему еще остается делать… Когда его желаний никто не спрашивает! Только кивать…

Курсоры не остановились. Не споткнулись. Не замерли…

– Ты слышал?

– Слышал.

Потому что все слышали. В России было совершено нападение на районный отдел полиции. Отдел был захвачен, уцелевшие полицейские взяты в качестве заложников. Здание райотдела оцепили силовики, которые вступили в переговоры с преступниками… Это если конспективно.

– Объясни.

– Что? Я сам ничего не понимаю. Информация ушла.

А раз ушла, значит, была принята. Потому что это не почтовая открытка, которая может проваляться в сумке почтальона или почтовом ящике. Такие корреспонденции не пропадают.

– Зачем они сдали райотдел?

– Не знаю. Может, их случайно упустили.

– Ну да. Бойцы разошлись в темноте, не заметив друг друга. Мы были оба, я у аптеки, а я в кино искала вас… Брось молоть чепуху! Или твоя информация не дошла или?

Сергей испытующе посмотрел на своего патрона. Он не верил никому. Не должен был верить. Он обязан был любые события, любые факты подвергать сомнению и истолковывать в худшую сторону. Тут лучше перебдить…

– В этой цепочке не так уж много людей – ты, тот, кто сидел на приеме, и «Первый». Кто из вас слабое звено? По чьей вине погибнут люди?..

– Не каркай раньше времени.

– А я не ворона, чтобы каркать. Я, похоже, другое пернатое, которое колотится мордой о бревно. Долбодон я. Весь в перьях.