Андрей Ильин - Смерть оловянных солдатиков [litres]

Известный теперь уже на весь мир журналист отправился в Норвегию. С ним полетела его «любовница». За ними два неприметных на вид мужчины. Вслед им еще десяток сопровождающих лиц. А остальные уже были на месте, исползав и излазив рыбацкий домик и все окрестности на предмет обнаружения потенциальных угроз и установки средств технического слежения. Такая карусель. Из двух десятков людей и полутонны различного оборудования. Незаметная для окружающих.

И, наверное, никто бы не узнал, где теперь скрывается приговоренный к смерти журналист, если бы не… Ну, пусть будет случайность…

Встреча с сексотом проходила в теплой, потому что до Африки рукой подать, непринужденной, потому что никто его ни к чему не принуждал, а просто платил, обстановке.

– Как семья? Как дети? Как братья? Как скотина?..

Без этого никак нельзя. Даже если с глазу на глаз, с сексотом.

– Спасибо, а как у вас, почтенейший?

– Слава Всевышнему, не плохо.

– Как идут дела у Абу-Дари-Масудда?

– Хорошо.

Это плохо, что хорошо. Значит, стреляет, режет, душит, давит, взрывает… У таких душегубов дела должны идти плохо. Желательно – хуже некуда.

– Я рад… Абу-Дари-Масудд – храбрый воин, которого боятся все неверные.

– Да это так. Он убил очень много неверных и добыл славу себе, своей семье и своему роду.

– Он достойный сын и брат, им могут гордиться его предки.

– Это верно.

– Но почему так давно не слышно о его подвигах? Или он начал стареть? Или он собрался уйти на покой?

– Нет. Он теперь готовит большую войну против наших врагов. И скоро все услышат о нем.

Так, это уже интересней.

– Что же он готовит?

Из кармана полезла пачка долларов. Сексот затих. Просто оборвался на полуслове. Он смотрел на деньги. Думал. Взвешивал. Прикидывал.

– Почему ты молчишь? Ведь я не враг ему. Мы все «братья», все делаем одно дело.

– А он не узнает?

– Ты помогаешь мне почти полгода. Разве кто-нибудь узнал о нашей дружбе? Разве я хоть чем-то навредил тебе? Зачем ты обижаешь меня своим недоверием?

– Прости. Я не хотел. Ты действительно никому ничего не говорил. Ты щедр и честен. Но если Абу-Дари-Масудд узнает… То мне не сдобровать. Он очень крут на расправу.

– Он ничего не узнает. Но если ты боишься, я готов прекратить наши отношения…

И пачка долларов, поплыла обратно в карман.

– Нет, нет, я верю тебе, я расскажу. Всё что знаю. Но у меня семья, детишки, и если со мной что-то случится, то кто станет их кормить?

Хотя детишки у него были двадцати от роду лет – еще те отъявленные головорезы.

– Ради нашей дружбы, если ты не будешь ничего утаивать, я прибавлю тебе немного денег.

– Ты очень щедр. Я верю тебе и расскажу всё, что знаю…

А знал он немало. Знал численность и состав банды Абу-Дари-Масудда, знал каждого боевика в лицо, где живут их семьи и где они отлеживаются после боев, знал, где расположены склады и схроны с оружием, мог назвать имена «спонсоров» и покровителей, был осведомлен о планах ближайших операций и намеченных жертвах.

Он много что знал. И много что мог рассказать. И кое-что передать. Потому что это очень важно иметь каналы для слива информации через таких вот, на финансовой основе, «друзей».

– Слышал я, что Абу-Дари-Масудд поклялся отомстить неверному, что оскорбил наш народ, нашу веру и нашего бога?

– Да, это так. Абу-Дари-Масудд сказал, что найдет его, убьет и бросит тело на съедение собакам!

– Он настоящий воин! Отчего же неверный все еще жив?

– Этот шакал, сын шакала, этот трус прячется от нашего праведного гнева.

– Разве его нельзя найти?

– Как? У него много денег и много адресов.

– Я помогу тебе. Потому что ты помог мне. Я скажу тебе, где скрывается враг всех правоверных. Я скажу тебе. Ты скажешь Абу-Дари-Масудду. Он найдет и убьет его. И обретет тем вечную славу. И обретя ее, щедро отблагодарит тебя.

– Но откуда ты знаешь, где он теперь находится?

– Не я. Я лишь проводник воли всемилостивейшего и всемогущего Аллаха, который знает всё про всех и направляет праведную руку против неверных, нанесших ему оскорбление…

Короче, пиши адрес…

Приятная во всех отношениях дама медленно расстегнула пиджак тонкими изящными пальчиками с наманикюренными ноготками… И отстегнула кобуру пистолета. Потом, сексуально поведя плечами, сняла пиджак… И стянула сбрую, на которой крепилась кобура с запасной обоймой… Расстегнула, извиваясь бедрами, стянула брюки… И сняла с бедра еще одну кобуру небольшого дамского пистолета… Расшнуровала высокие полусапожки, скинула с ноги, красиво отбросила на пол… И отстегнула ножны, закрепленные на голени, откуда торчала плоская рукоять бритвенно заточенного ножа. Для ближнего боя.