Андрей Ильин - Смерть оловянных солдатиков [litres]

Что там показывают? Какой-то труп. Ну, трупами здесь никого не удивить. Это проза. Смерти.

Что еще? Толпы молящихся в белых одеждах. Все на коленках. Красиво. Впечатляет. Умиляет.

Дальше… Какая-то дорога. Зеваки. Мост. Сбитое, проломленное ограждение. А там, на дне микроавтобус вверх тормашками. ДТП. С местным колоритом, потому что здесь никто не соблюдает, не уступает и не пристегивается. Привыкли на верблюдах.

Микроавтобус всмятку. Просто как под пресс угодил. Живых, конечно, нет. Зато есть трупы. Вон они, сложены рядком на обочине…

Ничего интересного. Можно пролистнуть… Панорама по лицам…

Стоп! Что такое? Кто?!

Знакомое лицо. Очень! Только позавчера! Это же один из… Из «коллег». Точно! Его лицо, его шевелюру с местными не перепутать!

Он! А другие? Черт. Сменился кадр. Какие-то люди в куфиях… Как же так? Случайность?. И где тогда остальные? Надо уточнить… Узнать. Через сексотов, которые имеют родичей в полиции. Эти, если не бесплатно, всё что угодно узнают за пару дней. А если раньше? Кто может раньше? Кто-то может. Черт! Кажется ясно, кто может! Он знает. Точно знает!

– Привет! Чего искал, зачем нашел?

– Вопрос у меня. Один.

– Если один, валяй. Если два – некогда.

– Это… ты?

– Что я?

– Микроавтобус на мосту?

Пауза… Улыбка… Пожатие плеч.

– Зачем тебе это?

– Из любопытства. Не праздного.

– Можешь считать как угодно. Отпираться не буду. Но и признаваться тоже. Может быть, я, а может быть, они сами по собственной тупости. Ехали неосторожно, в пьяном виде, с превышением, не соблюдая правила. В том числе правила приличия. И правила конспирации. За что и поплатились. Нельзя так в чужой стране – как у себя дома. Надо – как не дома!

– Ну ты… змей.

– Не пыли… Они что, беспризорные детишки? Или толпа беременных мамаш? Они знали, на что шли. И куда ехали. И если что-то случилось, то исключительно по медицинским показаниям, а не из-за чьей-то прихоти. Или ты можешь предложить другие способы исправления чужих ошибок? Твоих ошибок. Чего молчишь?

– Не могу…

Потому что других способов не имеется… По-настоящему умеют молчать только мертвые. Живых можно разговорить всегда!

– А почему семеро?

– Потому что их было семеро, а не четверо. Про тех троих тебе просто не сообщили.

– А как ты узнал?

– Усопшие сказали. По секрету. Перед безвременной своей кончиной. Люди иногда бывают очень словоохотливы. Особенно когда жить хотят. Особенно если хорошо жить. А эти хотели. Но если тебе их так жалко, то можно было вместо них тебя. Хотя… и их тоже. Потому что слишком много чего по чужим ушам разошлось…

– Принял непопулярное решение?

– Единственно верное.

Принял… и воплотил в жизнь. Вернее, воплотил в смерть…

– И что теперь будет?

– Ничего не будет. Теперь – не будет!

– А как же «Первый»!..

– А что «Первый»? Имело место ДТП со смертельным… со смертельными исходами. С кем не бывает… Такая будет версия. Официальная. Кстати, подтвержденная выводами следствия и всеми возможными экспертизами и свидетельскими показаниями. Ехала машинка, чего-то там случилось, куда-то она не туда вильнула и как-то неудачно свалилась. Типичное ДТП. Если Хозяин умный, а дураков там не держат – он поймет. И сделает соответствующие выводы. А если не поймет и продолжит, то мы объясним еще раз. Потому что никто не застрахован – дороги скользкие, кирпичи тяжелые, инфекции опасные. Все с летальным исходом… – Сергей развел руками. – И потом здесь такой Регион… Беспокойный. Все время кого-то стреляют, взрывают, режут. Трудный Регион. Неблагополучный в криминальном отношении. Так что я бы сюда лучше не ездил. И никого не посылал. Себе дороже. И им. И всем.

– А не боишься?

– Честно?

– Честно.

– Боюсь. Не их, тебя.

– Меня?!

– Тебя. Другана любимого! Потому что не знаю, что от тебя ждать завтра. Может, отчетов, а может, пульки в затылок. Вдруг ты не зайчик-попрыгайчик, а серый волк, зубами щелк? А я по наивности считаю – наоборот. Может, когда я под тобой лежал, ты уже знал, что я сверху прилег, а мне тут комедию ломал. Вернее, знал, что я считаю, что сверху и что именно так и должен думать, а на самом деле – сверху ты. Хотя и подо мной лежишь. Откуда мне знать, что теперь в твоей голове? И что мог нафантазировать изощренный мозг нашего с тобой общего знакомца и Куратора. Он десять раз мог эту комбинацию вокруг, сам знаешь чего, перевернуть. В нашей камасутре хрен поймешь кто кого. Все – всех. Только повернись… Думаешь это ты его, а приглядишься – это тебя они. Вместе. В самой извращенной форме. По самое не могу! Вот этого я и боюсь! А тех… Они все как на ладошке – все прозрачные. Все лапушки.