Алексей Суконкин - Снайперский удар

Паша даже помотал головой, стараясь избавиться от этого наваждения, но оно, словно сгусток какой-то сверхъестественной силы, стало окутывать его сознание, побуждая к бескомпромиссным действиям в открывшемся окне возможностей.

Ему вдруг неудержимо захотелось СДЕЛАТЬ ЭТО. Даже не ему самому, а кому-то запредельно жуткому по своей сути, глубоко сидящему в его сознании, тому безжалостному монстру, с которым Паша еще не был близко знаком, но уже знал о его существовании – замечая его присутствие в своем теле и разуме во время тренировочных стрельб, когда по необъяснимой причине твое сознание зауживается только до одного действия – поразить цель – и ты забываешь обо всем на свете. В такие моменты ты не ведаешь, что делаешь, будто кто-то другой, а не ты, держит винтовку, и кто-то другой, а не ты, блаженно упивается ничем не ограниченной властью над жизнями других людей…

Шабалин чуть приподнялся с кресла и, протянув руку, взял ближнюю к нему винтовку, установил прицел на 7, снял с объектива прицела резиновый колпачок, откинул ножки сошки и водрузил «СВДС» на мешок с песком.

Дальше все могло быть решено в течение нескольких секунд, и Паша уже было потянулся рукой к рукоятке затворной рамы, как все же нашел в себе силы остановиться.

Вернув винтовку на стол, он поднялся с кресла и стал ходить по посту туда-сюда, бешено прокручивая в голове рой мыслей, которые пытались найти здравое объяснение только что пережитому чувству.

– Товарищ старший лейтенант, что с вами? – спросил Бушуев.

Шабалин не ответил, вернулся на прежнее место. Некоторое время молча смотрел на «Отель». Подчиненные уже обратили внимание на непонятное поведение своего командира, но виду не подавали.

– Черт, – Паша помотал головой, но наваждение не исчезало – он неотрывно смотрел в прицел, снова чувствуя нарастающее непонятное возбуждение. – Артем, – все же стараясь отвлечься, Шабалин позвал старшего поста.

– Я, товарищ командир, – отозвался снайпер.

– Ты читал Хемингуэя?

– Ну, – замялся Артем. – Было когда-то.

– Что читал?

– Да не помню уже. В школе что-то было. Про какого-то моряка, который пеленгаса неделю из моря вытащить не мог.

– Не пеленгаса, – усмехнулся Паша. – А марлина.

– Ну, пусть будет марлин, – согласился снайпер. – А что?

– Больше ничего не читал?

– Не-а, – мотнул головой снайпер. – А надо?

– Я читал «Прощай, оружие!», – сказал напарник. – Сильная вещь.

– Сильная, – согласился Шабалин. – Ориентир «Отель», правый торец. Четыре нарушителя комендантского часа. Все со стрелковым оружием. Быстро данные для стрельбы!

Оба снайпера достали блокноты и калькуляторы, отчего Паша поморщился, но стерпел. Через минуту данные были готовы.

– Температура отличается от табличной, – сказал Артем. – Но зато нет ветра. Деривация на такую дальность всего двадцать сантиметров, целимся в левую часть груди…

– Сам как считаешь? – Паша посмотрел в глаза своего снайпера. – Надо?

Артем замялся, хотя глаза его, похоже, отражали то же самое ни с чем не сравнимое чувство, которое испытывал сейчас и сам Шабалин.

– Если бы вас, товарищ старший лейтенант, сейчас здесь не было, я бы принял решение стрелять – согласно имеющемуся приказу. Но, так как вы сейчас с нами, то я сделаю то, что вы прикажете, – четко разделяя слова, произнес Бушуев.

Артем смотрел на командира, ожидая от него конкретного указания, но, к своему удивлению, он услышал нечто пространное, чего никогда прежде не замечалось за Шабалиным.

– Нет лучше охоты, чем охота на человека. Кто узнал охоту на вооруженных людей и полюбил ее, больше не захочет познать ничего другого, – на одном дыхании произнес Паша и, снова вздохнув, добавил: – Это Хемингуэй… а он знал в этом толк…

Оставив вопрос снайпера без ответа, Паша снова прильнул к окулярам и с каким-то душевным облегчением увидел, как все четыре потенциальные цели зашли в здание, тем самым избавив его от необходимости впервые в жизни принимать страшное решение – вернее, учитывая окружающие реалии, отодвинув такое решение на более поздний срок…

– Ладно, – Паша поднялся. – Я увидел твой взгляд, жаждущий крови, но постарайся не уподобляться Крису Кайлу – от этого плохо кончают. Стрелять только при явном нарушении комендантского часа, исключительно по вооруженным людям! Ясно?

– Так точно, – отозвались оба снайпера.

Паша ясно почувствовал в их ответе огорчение – словно у маленьких детей отобрали желанные игрушки.