Эд Мэйси - Апач (ЛП)

Дух каждого из нас был до небес на пути домой. Одна стычка со счетом один-ноль в нашу пользу. Мы ожидали рутинного облета вокруг зданий. Бой был бонусом.

Убийство врагов не сопровождалось у меня ударами кулака по воздуху или криками радости. В то же время, я не впадал от этого в тоску или размышления о смысле жизни. Мы выручили парней на земле и несколько талибов отправились на встречу со своим создателем. Ну и ладно. Они не должны были стрелять в нас первыми. Следующую цель, пожалуйста.

- Босс, не хотите взять на себя управление на обратном пути?

- Спасибо, м-р М. Я очень ценю это.

Я хотел передать ему управление, что бы напечатать текст Билли. И я надеялся, что если он чем-нибудь займется, он забудет о моем бездарном провале с ракетами.

"ТЫ ВИДЕЛ СКОЛЬКО БОСС СНРДВ ВСАДИЛ В ЭТО МЕСТО

УДИВИТЕЛЬНО... НИКТО ТАК НЕ ЛЮБИТ ПАЛЬБУ ИЗ 30ММ КАК ОН...

ОН ХОРОШО ВПИШЕТСЯ

ЭТО ЕГО 1Е УБИЙСТВО

НЕ ВЕШАЙ ЛАПШУ

СПРОСИ ЕГО"

- Э-э, Босс, получается что ты был необстрелян?

- Простите?

- Первое успешное открытие огня по настоящему врагу, сэр?

Он был смущен

- Да. Да, полагаю что так.

- Поздравляю.

"ДА... ПЕРВАЯ КРОВЬ"

- Тот минометный расчет искала приключений на свою голову, м-р М. Что-то невероятное. Это было, как будто они просто просили об этом.

- Вероятно, они знали, что так оно и будет, так или иначе, Босс.

Это был не первый раз, когда я сталкивался с бессмысленным упорством до самого конца в Гильменде. Талибы не походили ни на какого другого врага, с которым приходилось сталкиваться современной британской армии. Большая часть их командной верхушки была из людей, контролировавших Афганистан между 1996 и 2001 годом. Их "эмир", одноглазый Мулла Омар, как все еще полагали, был на вершине этой горы. Он создал движение Талибан (что означает "Божии ученики") в маленькой деревушке рядом с Кандагаром, как реакцию на коррупцию полевых командиров. В те дни Мулла Омар проповедовал простые, но строгие исламские идеалы. Он немного знал об остальной части мира, а заботился о еще меньшей.

Талибан, с которым мы боролись в 2006 году, был совершенно другой тварью. Их лидеры были заражены идеями и поддержаны международным исламским экстремизмом. Теперь их интересовало глобальное доминирование ислама.

Их центром была округа Кветты, города вспыльчивых пакистанцев в шестидесяти милях на юго-восток от провинции Кандагар и насчитывало не более дюжины стареющих мужчин. Они составляли их высшее командование, всех упертых идеологов, которые вели всех за собой.

Эти полевые командиры были первым ярусом талибов; первой из трех очень разных группировок, каждая из которых так же отличалась по мотивации, как и их состав. Очень редко удавалось взять любого из Первой Шеренги Талибана живым. Многие никогда не выходили из дома без пояса смертника. Главным образом, афганцы по происхождению, командиры работали в тесном сотрудничестве с белуджскими наркобаронами по обе стороны пакистанской границы, защищая их поставки опиума в обмен на оружие и деньги. Лидеры Талибана не всегда одобряли наркобаронов, но они разделяли общую цель - выпроводить войска Запада, что бы продолжать жить как прежде.

Вторым ярусом были иностранные джихадисты: из Центральной Азии, арабы, особенно пакистанцы - молодые идеалисты, с ранних лет до двадцатипятилетнего возраста воспитывавшиеся в медресе, строгие религиозные школы Северного и Западного Пакистана. Многие из этих медресе были построены в 1980-х и финансировались богатыми жителями Саудовской Аравии, как вклад в войну против безбожных Советов. С тех пор они зажили собственной жизнью. Их ученики приезжали не только из воинствующих горячих точек вроде Вазиристана и Свата, но также из Пенджаба, богатой сельскохозяйственной области и из больших городов: Карачи, Лахор и Исламабад.

Другие приходили издалека, из таких мест как Босния, Бруклин и Бредфорд (хотя британские талибы фактически не встречались в мое время). Для этих радикально настроенных молодых людей война была религиозной обязанностью. Для них было честью сражаться и умереть во имя Аллаха. Некоторые добровольцы или с наиболее промытыми мозгами были отобраны для мученичества и стали бомбистами-самоубийцами. Медресе экспортировали свой бренд фанатизма не только по афганской границе, но на Ближний Восток, в Европу и Лондон.

Бойцы из второго яруса редко бежали. "Это наш час" - объявляли они по радио, когда они шли на смерть. "Это тот момент, для которого нас избрал Аллах. Аллах Акбар!". Бог велик.