Сергей Самаров - Как две капли крови

Под луч фонаря попал кусок стены, расположенный сантиметрах в тридцати от поверхности галереи. На нем отчетливо видно было, как чьи-то мокрые пальцы выбирали из стены куски гипса вперемешку с известняком, вкраплениями других камней, а потом заглаживали поверхность. Это было непонятно Крушинину.

Видимо, у землекопа, работавшего здесь, было повышенное чувство ответственности. Он старательно заглаживал отдельные места, стремился сделать стенку ровной. Необходимости в этом не было никакой, но сказывалась, видимо, привычка человека относиться к своему труду серьезно, с уважением.

В этот момент, прерывая размышления Ибрагима Владимировича, на связь вышел старший лейтенант Соколовский:

— Анчар, я — Рюрик! Как слышишь меня?

— Слышу нормально, Рюрик. Говори.

— Командир, допрос я провел. Результаты есть.

— Понял. Докладывай.

— Как мы и думали, эмир устал ждать возвращения людей, посланных на склад за продуктами, и отправил туда новых. Теперь уже не троих, а четверых. Их-то мы и захватили.

— Как они преодолевали колодцы?

— Обычно, с плеч на плечи, потом верхние крепили веревку.

— Расстояние до их базы?..

— Мы уже рядом с ней. Скоро столкнемся с эмиром.

— Ты сказал, что эмир устал ждать. Значит, он не подозревает, что мы захватили первых его людей?

— Я так, по крайней мере, перевел их слова.

— На каком языке они говорят?

— Физиономии тупые, глаза пустые, но английским владеют все-таки лучше, чем я. Однако я их понял, задавал правильные вопросы, что не понимал, то уточнял.

— Может, это наемники?

— Похоже на то. Говорят, что сирийцы, однако арабским владеют плохо. Я сам его почти не знаю, но пробовал говорить. Они меня не понимали. Документов при них нет. Дескать, мы сдали их эмиру.

— Добро. Что эмир знает о нас?

— Он до сих пор не понимает, куда мы исчезли из ущелья.

— Под землей нас не ждет?

— Бандиты говорят, что их эмир всегда считает, будто противник рядом прячется. Он очень осторожный человек.

— Что они сказали о наблюдателе?

— Связи с ним нет. Эмир из-за этого волнуется.

— Бригада землекопов где?

— Сейчас она отдыхает.

— Что с пленными делать думаешь?

— Хочу связать основательно и оставить в галерее. На обратном пути мы их захватим.

— Годится. Только ты сам связывание проверь. Конец связи.

— Обязательно проверю. Конец связи.

Старший лейтенант Крушинин выпрямился и по связи шепотом потребовал от своих бойцов:

— Всем соблюдать предельную тишину! Пока не спускаться. Я на разведку схожу. Здесь должен быть выход в грот. Ливень!..

— Я! — отозвался лейтенант Радужный.

— Обеспечь выполнение!

— Понял, сделаю. Ты уж будь осторожнее, командир. Пленники ведь могут и соврать. Может, я с тобой схожу?

— Оставайся наверху. Жди команды.

Это не было пустой бравадой. Крушинин прекрасно понимал, что если с ним что-то неприятное случится, то заменить его должен будет офицер, оставшийся с солдатами. Иначе ведь может произойти и такая же беда, которая случилась со взводом лейтенанта Обухова, вступившим в бой с бандой.

Сам лейтенант был убит. Его заменил старший сержант Кондратенко, не имевший тех знаний, которые накрепко вбиты в голову любого офицера. Поэтому взвод понес большие потери ранеными. Даже сам старший сержант получил пулю в грудь. После него, видимо, взводом командовал кто-то из командиров отделений.

Этот случай был своеобразным жестким предупреждением. Он четко показывал, что командир может позволить себе рисковать собственной жизнью только тогда, когда кто-то в подразделении в состоянии заменить его. Роту вместо Крушинина вполне мог возглавить старший лейтенант Соколовский, а группу, находящуюся сейчас в подземных галереях — лейтенант Радужный.

Ибрагим Владимирович шагнул в сторону последнего поворота галереи и опустил предохранитель автомата на градацию длинных очередей. Тут вдруг ему показалось, что он оставил без внимания какую-то важную мысль, забыл что-то сделать или проверить. Однако командир роты хорошо знал, что подобные соображения часто посещают человека перед тем, как предстоит выполнить что-то важное и опасное. Поэтому он отбросил от себя все переживания на этот счет.

Старший лейтенант умело скрадывал свои шаги, сначала наступал на носок, потом переносил вес тела на середину стопы. Вообще-то, спецназовцам именно так положено ходить по глубокому снегу, чтобы не проваливаться, не терять равновесие и координацию. Такая вот походка у них называется зимней.