Сергей Самаров - Как две капли крови

— По возможности, — заявил командир роты. — Без особого риска.

Он ведь отвечал за жизни своих подчиненных.

Говоря честно, Анчар теперь был не совсем уверен в себе. Он сидел на каменном полу, слегка присыпанном песком. Темнота вокруг была полная. Пространство было пусть и не замкнутым полностью, но все же сильно ограниченным. Где-то рядом находились бандиты. Их не будет видно, пока до них не дотронешься, или же они сами тебя не коснутся.

Анчар не догадался взять с собой хотя бы одного солдата. Он считал, что только осмотрит короткую галерею и вернется. Вдвоем опасность всегда ощущается далеко не так остро, как в одиночестве. Он не боялся ни противника, ни темноты, иначе говоря, ни людей, ни чертей, ни замкнутого пространства, но ощущение подземелья действовало на нервную систему угнетающе.

Какой-то шорох донесся оттуда, где находился низкий проход. Этот звук заставил старшего лейтенанта насторожиться. Он говорил о приближении того самого момента, когда все должно было разрешиться. Это несло облегчение.

Ибрагим Владимирович был опытным парашютистом. Когда он совершал свои первые прыжки, сразу хорошо понял, что страх подступает только в первые мгновения и длится до того, как раскроется парашют. А потом уже начинается эйфория парения, хотя спуск с парашютом тоже происходит на большой скорости — от пяти до семи с половиной метров в секунду, что близко к падению.

Точно такие же ощущения возникают у человека, сидящего в засаде и ждущего появления противника. Ему в голову лезут всякие дурные мысли. А вдруг враг уже обнаружил засаду, не пойдет в нее, подкрадется сзади и нападет? При особенно длительном ожидании ты даже оборачиваться начинаешь. Но потом противник появляется там, где ему и следовало. После первых же выстрелов все становится на свои места.

— Анчар, они, похоже, меня услышали и назад полезли, — проговорил Соколовский. — Вперед задами, медленно. Фонарь больше не включают. Я в прицел на них смотрю. Трое. Двое мелких парней, третий — громила, под стать полковнику Баратову. Примешь гостей? Или троих тебе мало? Они уже почти около поворота. Там, думаю, и развернутся рожами к тебе. Секунд через двадцать ты сможешь сам на них в прицел посмотреть. Сейчас, как повернут в твою сторону, только за углом скроются, мы тоже сразу за ними двинемся. Жди подкрепления.

— Понял, — коротко ответил командир разведывательной роты.

Он нащупал рукой верхний край низкой галереи и засунул туда ствол автомата. Старший лейтенант заранее включил тепловизор, чтобы потом, когда бандиты окажутся ближе, не демаскировать себя щелчком.

Предохранитель автомата был опущен только на одну градацию, для одиночной стрельбы. Бить очередями в ограниченном пространстве всегда бывает очень опасно. Неизвестно, куда полетит вторая пуля, потому что уже после первого выстрела сгоревшие пороховые газы при выталкивании пустой гильзы бросают ствол автомата вверх и влево. Отсечка очереди по два патрона была еще допустимой, а вот при выставлении флажка на длинные очереди ствол гулял по своему усмотрению. Пуля могла лететь куда угодно, и вовсе не обязательно туда, куда хотел попасть стрелок. Потому в условиях тесноты одиночные выстрелы всегда являются предпочтительными. Старший лейтенант Крушинин всегда объяснял это солдатам и, естественно, умело применял такую особенность своего оружия в боевой обстановке.

Когда, по мнению Анчара, враг приблизился, он заглянул в тепловизионный прицел, не прижимаясь к нему. Он увидел широкую бородатую физиономию бандита, ползущего первым. Эта рожа, говоря честно, была достаточно зверской. С таким человеком даже днем, на солнечном свету, никому общаться не захочется. Мелкие зубы были острыми и клинообразными, прямо как у хищника, словно специально заточенными. Между ними свободно могла бы поместиться спичка. Взгляд этого субъекта казался командиру разведывательной роты предельно сосредоточенным и тупым.

Но главное, что отметил Ибрагим Владимирович, так это оттопыренные и многократно сломанные ушные раковины — характерный признак борца греко-римского или вольного стиля и бойца смешанных единоборств. Такого вот типа сразу остановить проблематично, хотя один на один справиться с гигантом Крушинин, наверное, и смог бы в силу своей боевой подготовленности. Она отличается от спортивной прежде всего тем, что не просто допускает, но и оттачивает, доводит до совершенства удары, в спорте запрещенные, например, в пах, в глаза, в горло, в уши. Крепкий пинок ногой в пах мигом выведет из строя любого силача.