Николай Геронин - Волчьи гонки

Порой Веригин видел, что сотрудник резидентуры, откуда пришло очередное донесение, действовал не совсем верно. Он бы на его месте поступил иначе, более благоразумно и эффективно. Но Юрию оставалось лишь в голове прокручивать возможные оперативные комбинации. Он был здесь, в Москве, а не в поле за рубежом. Хотя там он принес бы гораздо больше пользы, был уверен Веригин. Ведь разведка стала его жизнью, его судьбой. И иной доли ему не нужно было ни за какие коврижки.

Прошло уже больше двух лет после его и Елены возвращения из Японии на родину. Их эвакуировали в Москву с первой партией сотрудников резидентуры, которые непосредственно контактировали с Мазуном. Потом в течение года произошла ротация и других оперативников, известных предателю.

Вместо уехавших в Москву оперативных работников прибывали сменщики не только из центрального аппарата. Поскольку Мазун знал многих и по учебе, и по совместной службе в Москве до загранкомандировки, на службу в Токио командировали других людей. Более молодого поколения, с кем Мазун не успел пересечься в Москве, и из других городов, где имелись в местных университетах факультеты и кафедры востоковедения, откуда стала черпать резервы разведка.

Произошло обновление и омоложение кадрового состава японского направления. Плохо это или хорошо — не было досконально известно. Но это стало реальным фактом.

Молодежь и новички подпирали снизу. А вверху места уже заняты. И середнякам, как Веригину, оставалось только ждать своего часа.

А пока необходимо свыкнуться с мыслью о новой стадии и другом статусе. Нужно приспосабливаться к текущим условиям, в том числе обустраивать быт и думать о пропитании. В Москве, в отличие от Токио, не поедешь в супермаркет, где отоваришься всем, чем желудку и душе угодно.

Веригин пошел в буфет перекусить и заодно прикупить кое-что из продовольствия домой. Как-никак в служебной точке общепита снабжение все же получше, чем в обычных уличных магазинах.

Спустившись на первый этаж, Юрий направился в хвост небольшой очереди. Перед ним оказалась Татьяна Лоськова.

— Привет, Татьяна! Как дела?

— Добрый день, Юрий Петрович!

— Вот я уже стал Петровичем!..

— Вы все же старше меня и по возрасту, и по званию.

— По возрасту я, действительно, немного старше тебя. Но в данном случае сравнение неуместно. Ты остаешься молодой, несмотря на бегущие годы. Как тебе это удается? Раскрой секрет!

— Сначала секрет молодости, а потом — служебный секрет? — засмеялась Лоськова.

— Секреты мне не нужны. Сыт ими по горло! К тому же мы с тобой сейчас не в том положении, чтобы взваливать на себя дополнительный груз, — заметил Веригин.

— Да, этот гад подвел нас под монастырь. Из-за него мы оказались на обочине.

— Не все так плохо. Вот ты ведь уже капитан. Со временем все утрясется.

— Я удушила бы его собственными руками, попадись он мне! Змея подколодная!!! Мазун — настоящая мразь!

— Не могу не согласиться с тобой! Хотя мы с ним уже никогда не пересечемся.

— Вот вы упомянули, Юрий Петрович, что я стала капитаном. Действительно, недавно получила очередное звание. А вы доросли бы уже до полковника, если бы не предательство этой гадины!..

— Может, и дорос бы, но не в этом суть. Самая большая для меня потеря — то, что я лишился оперативной работы. Мое призвание — пахарь в поле, а не счетовод в колхозной конторе.

Тут за Веригиным выросла очередь в буфет. Новыми претендентами на перекус оказались Щеглов и Снаткин.

— Ба-а, какие люди! — не преминула прокомментировать появление бывших оперативников токийской резидентуры Лоськова. — Вся группа штрафников в сборе!

— Мы нигде не прокалывались! Не наша вина, что этот подонок ушел к америкосам сам, — возмущенно заявил Щеглов.

Кого он имел в виду под «мы» — себя и своего бывшего напарника в Токио и нынешнего соседа по кабинету Снаткина или же их всех четверых? Во всяком случае, судьба всей четверки на данном этапе сложилась примерно одинаково: отсиживаться в Москве до лучших времен. Наступят ли эти времена? И если наступят, то когда?

Все четверо помолчали. Потом Щеглов и Снаткин стали обсуждать вполголоса какие-то свои дела.

Подошла их очередь. Лоськова взяла два яблока и стакан кефира. Стройная фигура требует жертв, хотя и не таких уж кардинальных.

Веригин оплатил селедку с картофелем и луком, сосиски с макаронами и компот. Но, самое главное, он отоварился кое-какой провизией для дома. Буфетчица Нина ловко завернула эти продукты в коричневую плотную бумагу.