Сергей Самаров - Авторский выстрел

– Спасибо, утешил, – сказал Басаргин зло.

– Утешать тут нечем. Давай сразу так составлять протокол, чтобы меньше скользких моментов было.

Валера налил себе рюмку и быстро опрокинул ее в тонкогубый рот. Забыл, должно быть, за умственными потугами, что он сегодня за рулем.

– Советуй.

– Про глаза – не надо. Глаза ты можешь у девиц рассматривать и описывать их своей жене. Не знаю, что из этого получится, но доброго результата и в этом случае ждать не приходится... Дальше... Про твои мысли о лифте – не надо. Это вызывает ассоциацию. Каждый сломанный лифт нельзя приписывать проискам киллера. Иначе у нас все, кто оружие имеет, в случае поломки лифта начнут стрелять в первого, кто им навстречу в подъезде попадется...

Басаргин устал сопротивляться еще и потому, что сам понимал правоту следака.

– А что надо?

– Начнем с того, что парень странно себя вел.

– Что такое «странно себя вел»?

– Я не знаю, что это такое. Это и есть твое сканирование глаз. Но объяснить это следует иначе. Стандартной и ясной даже дураку фразой. Предположим, он излишне резко попытался отвернуться, и – дальше-больше... У него распахнулась пола пиджака, и ты увидел пистолет.

– Я не увидел его. Я просчитал его местонахождение.

– Ты думаешь, им интересны твои расчеты? Нет, друг дорогой, им нужно как можно короче, яснее и... «ничегонеговоряще»... Мог ты увидеть пистолет?

– При удачном повороте – вполне.

Лысцов прямо, не мигая, посмотрел в глаза:

– Значит, запомни, ты его видел.

Басаргин хмыкнул:

– Я запомнил. Я его видел. Я, между прочим, специально его локтем задел, помогая ему посторониться. Он посторонился так, чтобы пола не распахнулась.

– Нет. Он посторонился как раз так, что пола распахнулась. А локтем ты его нечаянно задел. И вот только тогда ты сопоставил появление человека с пистолетом, остановку лифта, должность, которую ты занимаешь в ФСБ, кавказскую внешность незнакомца...

– Я не выделил кавказских особенностей в его лице... Только то, что чернявый. Но он имел полное право и русским быть, и французом, и итальянцем... Одинаково...

– А я выделил, – настаивал Лысцов.

– Ты выделил, имея на руках водительские права и прочитав его данные.

– Прокурор будет заглядывать именно в документы, а не в лицо трупу. Он на опознание в морг не поедет, будь уверен.

– Пусть так. Кстати, с чего ты взял, что он чеченец? В правах национальность не пишется.

Майор вдруг растерялся. Они оба готовы были рассмеяться над ситуацией. Настолько все, в том числе и офицеры ФСБ, привыкли, что угроза идет от чеченцев, что не представляют в качестве убийц людей другой национальности. Как глупо!

– А кто же он может быть?

– Кабардинец, балкарец, дагестанец, ингуш, татарин... Кто угодно.

– Ты прав, я проверю до оформления протокола. Но – не татарин. Имя не татарское, фамилия – не знаю, а имя точно не татарское. Имя кавказское. Это без сомнения. Итак...

Он налил себе еще рюмку и тут же выпил.

– Итак... – повторил Александр.

– Ты опознал в нем лицо кавказской национальности. Это обязательно, потому что это напрямую связано с твоей работой.

– У меня не только кавказцы по делам проходят. У меня все диаспоры, проживающие в России. У нас отдел, кстати, так и называется – по работе с диаспорами...

– Но с чеченцами проблем у тебя больше всего.

– Нет. Цыгане куда хуже чеченцев. Преступников среди них не меньше, а закрыты от постороннего взгляда они намного сильнее, между собой враждуют редко, а помогают друг другу и покрывают друг друга всегда. Они еще до новой эры обособились от остальных людей. И все это время живут особым обществом в противовес остальным. И работа среди цыган гораздо сложнее. Вчера как раз и проводили по ним операцию.

Лысцов, похоже, где-то рядом увидел дурака. По крайней мере, взгляд его выражал именно это.

– Но цыгана же не могут звать Магомедом...

– Нет, его, скорее, Романом зовут... – улыбнулся Басаргин.

– Значит, про цыган ты не подумал. Не надо съезжать с асфальта на проселок, потому что нам надо ехать вперед. Давай оставим в протоколе только кавказца. Это всегда производит впечатление. Любой прокурор – частица нашего окружающего, нашего общества. Он смотрит каждый день наше дурацкое телевидение. Он запуган, он забит, как простой российский гражданин. И слово «кавказец» воспринимает адекватно.

– Пиши так. Я устал говорить тебе правду. И понимаю, что мне никогда из обыкновенного честного опера не стать изощренным, как ты, следователем. Воображением не дорос...