Сергей Самаров - Управляемый зной

Пан Збигнев оказался немолодым, высоким и слегка тучным человеком со скуластым лицом. Эту скуластость не убрал даже возраст, от которого лицо, конечно, слегка расплылось. Хозяин кабинета стоял неподалеку от окна и постукивал пальцами по необъятных размеров клетке, в которой сидел средний по размерам красно-зеленый попугай. Посмотрев на гостей, пан Збигнев без улыбки кивнул, жестом пригласил в два кресла, стоящие против его большого письменного стола, и сам прошел за стол.

Абдул-Межид увидел на стене, за спиной хозяина, несколько крупных фотографий с разнообразными кошачьими мордами, забранными в затейливые рамки, словно картины. Эмиру странно было видеть в кабинете серьезного человека такие фотографии, более свойственные бы, как ему казалось, кабинету женщины.

– Это и есть, пан Збигнев, мой друг Абдул-Межид, про которого я говорил вам, – начал разговор Басир. Говорил по-русски, чтобы и новому гостю было все понятно. И по тону его Даниялов понял, что тренер, даже такой известный, относится к польскому авторитету с большим уважением, но и не заискивает перед ним, хотя среди восточных людей, к которым оба дагестанца себя относили, слегка заискивающий тон и не считается самоунижением.

Пан Збигнев приподнялся со своего места и протянул руку, здороваясь с эмиром.

– Кошек любите? – спросил Абдул-Межид.

– Они честнее людей, – спокойно и без сомнения в своей правоте сказал хозяин кабинета. – Я бы и собак любил, но с собаками меня слишком долго охраняли, и потому вид собаки навевает на меня не слишком приятные воспоминания.

В это время откуда-то из-за спины раздался громкий и требовательный кошачий крик. Так, бывает, кот кошку зовет или чего-то требует от хозяина. Даниялов обернулся на голос, но кота не увидел. А голос раздался снова и прозвучал совсем близко.

– Это попугай, – объяснил Басир, и Абдул-Межид удивленно глянул на клетку. Ему странно было слышать, как птица подражает голосу своего извечного врага.

Пан Збигнев что-то сказал по-польски. Эмир, конечно, ничего не понял, кроме того, что хозяин кабинета знает русский язык, но говорить предпочитает на польском. И это желание выглядело принципиальным.

Теперь уже и Басир перешел на польский язык и говорил на нем достаточно бегло. Абдул-Межиду даже странно было слышать такое большое количество слов от своего обычно молчаливого друга, тем более слов для него самого совершенно непонятных. После короткого разговора, когда пан Збигнев, усмехнувшись, кивнул, Басир начал переводить суть разговора на дагестанский, а не на русский, который хозяин кабинета понимал хорошо. Из этого эмир сделал вывод: должно быть сказано что-то такое, что пану Збигневу слышать не обязательно.

– Пан Збигнев не совсем понимает, зачем с такими опасностями стоило пробираться сюда ради какой-то климатической установки. Он консультировался с польскими специалистами. Они сказали ему, что с помощью подобного комплекса, в лучшем случае, можно создать небольшой ливень над своим огородом. Но он при этом понимает, что боевики в дагестанских горах огородов не держат, и потому не видит смысла в этой затее, хотя если обещал помочь, то отказать уже не может. Его, конечно, сильно смутила цена, за которую выставляют комплекс. 800 тысяч долларов за такую ерунду платить будет только сумасшедший, но сумасшедших, кажется, несколько человек нашлось, и они готовы принять участие в аукционе. Но все же вопрос, который возник у пана Збигнева по поводу необходимости приобретения комплекса дагестанскими боевиками, остается открытым, и он хотел бы услышать пояснения.

Абдул-Межид понял, что при полностью открытых картах комплекс «Гранит» имеет все шансы остаться в Польше и использоваться польскими бандитами по своему усмотрению. Басир проявил необдуманную небрежность, предоставив пану Збигневу слишком много информации. Хотя тому не составляло труда и самому эту информацию собрать. По крайней мере, ту ее часть, что видна на поверхности, не подозревая, что льдина представляет собой айсберг.

– Скажи ему, что у нас в горах климат совсем не такой, как в Европе. И условия ведения боевых действий совсем не такие. И от погоды мы все там сильно зависим. У нас с гор зимой и весной лавины сходят. А ливни летом, осенью и весной превращаются в сели, способные сносить целые села и города. А сель, как и лавина, всегда начинается даже не с ливня, а с небольшого дождика или просто сотрясения воздуха, достаточного, чтобы часть лавины сдвинулась. Через небольшое время процесс уже становится неуправляемым и остановить его невозможно. И никакая русская военная колонна не сможет пройти через горы, если у нас в руках будет комплекс «Гранит».