Сергей Самаров - Управляемый зной

Подполковник Хайрулла понял свою ошибку и, улыбаясь, кивнул.

– Кто здесь знает дари [15]  Дариа – афганский вариант языка фарси, на котором в Афганистане разговаривает половина населения, в том числе и множество пуштунов, в основном в центральных вилайетах (областях). Вторым по значимости языком является пушту. На пушту разговаривает более трети населения. !.. – попытался он слабо оправдаться. – Но я рад, что ты добрался. Автобус стоит недалеко. Ждет.

Харун Самарканди, не оборачиваясь, поднял руку, и его люди вышли из дверей, через стекло которых наблюдали за полковником. Все они были оформлены туристической группой и одеты соответствующим для Европы образом, хотя без натяжки трудно было сказать, что европейские костюмы сидят на бойцах ладно. Только один компьютерщик Сарбаз отличался от всех стройностью и какой-то утонченной интеллигентностью. Но ему это было простительно. Сарбаз учился в Лондоне, и к европейской одежде привык, хотя в родном костюме он, несомненно, выглядит лучше. Но здесь не поняли бы человека, который приехал в Европу в родном костюме и с автоматом за плечом.

Подполковника Хайруллу знали все. Хотя бы в лицо или даже по имени. Но поздоровались с ним уважительно за руку даже те, кто никогда раньше с командиром другого отряда не общался. Восточная вежливость бывает присуща даже людям, всю свою жизнь посвятившим войне. И Самарканди гордился этой способностью своих соотечественников.

Всей группой, как обычно и ходят туристы, отправились к автобусу.

Шенгенская виза – штука удобная, она позволяла им без проблем и осложнений свободно передвигаться по всем странам Евросоюза, а камуфлированные костюмы в багаже легко объяснялись туристической направленностью поездки. Туристы же не только памятники культуры посещают, но и дикие уголки природы, хотя и урбанисты, и любители свежего воздуха называются одинаково. Оружия при себе, кроме простых перочинных ножей, никто не имел. Значит, и досмотра багажа опасаться было нечего.

Расселись быстро. Автобус тронулся. Подполковник Хайрулла устроился рядом с водителем на вертящемся кресле, предназначенном, скорее всего, для экскурсовода, сразу отвернулся от дороги, чтобы сидеть лицом к соотечественникам, и сказал на дари:

– Водитель знает только польский и русский языки. При нем разговаривать можно. Но лучше, если мы будем молчать по известному всем поводу. Однако все туристы, как правило, любуются тем, что видят из окон, и громко это обсуждают. Лучше выглядеть настоящими туристами. Кстати, из автобуса разрешается фотографировать. И это будет полностью соответствовать назначению вашей поездки.

Бойцы стали доставать из багажа фотоаппараты. Снабдить каждого фотоаппаратом постарался улем Садр ад-Дин, невзирая на то, умеют бойцы фотографировать или нет. Фотоаппараты были цифровыми, следовательно, в дополнение к умению фотографировать требовалось еще и умение работать на компьютере, да и сам компьютер иметь, чтобы посмотреть потом снимки. Вообще-то, говоря по правде, фундаментальный ислам к фотографированию людей относился не слишком лояльно. По крайней мере, профессия фотографа не считается престижной. Впрочем, Садр ад-Дин всегда слыл прогрессивным человеком и отдельные условности веры легко относил к суевериям. И потому признавал и компьютеры, и видеокамеры, и фотокамеры. Если жить в современном мире и не пользоваться его предметами, то на какой-то успех в любом предприятии, на конкурентоспособность, имея такого серьезного противника, как войска НАТО, вооруженные по последнему слову техники и науки, надеяться не стоит. Сабля, даже сделанная из самой лучшей булатной стали, никогда не разрубит башню танка. И улем Садр ад-Дин понимал это не хуже полковника Самарканди. И потому постарался сделать «боевых туристов» хотя бы внешне туристами настоящими. Улем ждал от полковника успеха в предстоящей операции. Как и сам, впрочем, полковник. А для достижения высокой цели хороши любые средства. Это был бы успех, который в дальнейшем принес бы новый успех, и не один, а целую серию успехов. Это было бы для натовских войск гораздо более сильным ударом, чем даже обладание единицей ядерного оружия…

Ехали долго. Бойцы отряда уже по большей части спали, но сам полковник Харун Самарканди спать не мог. Он не впервые был в Европе и даже заканчивал когда-то военную академию в Англии, но так и не сумел привыкнуть к европейской тесноте. Понятно еще, когда в городах такое множество людей. В афганских городах людей, конечно, тоже много. Особенно в торговых районах и на базарах, но все равно меньше. Однако с этим еще можно смириться. Города, они и есть города, хотя хорошего в такой жизни Самарканди ничего не видел. Но европейская теснота присутствовала и вне городов. Тесные маленькие поля, заборы, заборы и заборы кругом. Все разграничено, все очерчено и нет никакого простора. Даже рядом с дорогой – дома и заборы…