Сергей Кутергин - Отсчет пошел

— Ночью? Да я и так через день в две смены дежурю за Андрея вашего! Чего вы его не погоните?

— Да жалко придурка, больше же его никуда не возьмут. Ну-ну, скоро еще пару человек на охрану найдем, тогда все нормально будет. А пока подежурь, будь другом, тройной дневной оклад за ночь кладу.

— Тройной?.. — Я задумался. Все равно нужно как-то понять, что в этой шараге творится, а ночью это сделать легче.

— Ну хорошо, четверной. Всего на пару недель-то, да и то не каждый день.

— Ладно. Завтра смогу, сегодня мне домой звонить надо.

— Хорошо. Значит, до завтра.

Вечером следующего дня я запер дверь изнутри и сел смотреть футбол. Михалыч с какой-то барышней уединился наверху, уборщица мыла лестницу.

Приблизительно часов в одиннадцать вечера в дверь позвонили. Я взглянул на монитор и увидел человека, который пригласил меня на эту работу, Владислава. На всякий случай подобрав с пола электрошоковую дубинку (более серьезное оружие иметь запрещалось), я подошел к двери и открыл ее.

— О, старые знакомые! Евгений Николаевич, если не ошибаюсь? Что-то я впервые вас ночью тут вижу. А мне нужно поболтать с вашим шефом.

— Он наверху. — Я сплюнул. — Совокупляется.

— Да? Ну, это хорошо. Значит, разговор душевный получится. Я пройду?

— Сейчас, спрошу, как он там. Подождите.

Я поднял телефонную трубку и ударил по кнопке.

— Ну что еще?

— Владислав пришел. Поговорить хочет.

— А, ну что же, если человек хочет, почему бы его не удовлетворить (из трубки послышался женский смех). Пусть проходит. Ингусик, ну не балуйся, ну чё ты…

— Проходите.

Я хотел уже было положить трубку, как услышал, что из нее что-то шумит. Быстро приложился ухом к динамику, закрывая другой рукой микрофон. Так я и думал! Инга своими поступками (интересно, чего она там такого сделала?) отвлекла Михалыча, и он забыл отключить громкую связь. Мне, человеку, который искренне хотел разобраться, что за странные вещи творятся в их конторе, это было только на пользу.

— Инга, подожди в другой комнате, мы поговорить должны тут с одним человеком, а он тебя стесняться может.

— О, стеснительный, милашка! А я очень люблю стеснительных.

— Хорошо-хорошо, я потом тебе его номер телефона дам, полюбишь. А пока дай поговорить с человеком.

— Ну ладно, но только недолго, а то я по тебе соскучусь.

Щелкнул дверной замок. Секунд через пятнадцать раздался стук в дверь.

— Ну заходи-заходи, страдалец ты наш.

— А чё страдалец, я сейчас у Ксепа был, он тебя вызывает. Вот ты — действительно страдалец.

— По поводу чего вызывает?

— Да все насчет вчерашнего.

— Так, ты разболтал? Убью, сука!

Ен услышал стук передвигаемой мебели.

— Да ты чё, Михалыч, не я, я же сам из-за этого башку под топор кладу. Какая-то падла из моих ребят вчерашних доложила. А может, и шофер, что-то он сегодня на работе не появился, мать у него, видишь ли, заболела.

— Так, шофера найти и наказать. Длинные языки хороши только для поисков дороги в Киев да при минете. А узнаю, что ты причастен, сам понимаешь, хана тебе. Что еще Keen говорил?

— Да ничего особенного, сам же знаешь, начало месяца, ему ни до чего нет дела, только с ментами бы расплатиться. Слава Богу, тут пока все в порядке.

— Ладно. Теперь рассказывай, как оно вчера закончилось.

— Ну чего, отвезли в Кузьминки, там на лавочку положили, и кранты.

— А чего так далеко? Поближе парков нет?

— Ага, вот теперь я буду такие дела черт-те знает где проворачивать. А тут места знакомые. Тихо-мирно приволокли, вроде пьяный, да потом точно утром хватятся, дворники там обязательные. Тебе что, нужно, чтобы нас замели? Или чтобы его месяц не нашли и менты к нам пожаловали с дружеским визитом?

— Ох, Владя, попадешься ты когда-нибудь на знакомых местах! Ладно. Теперь к тебе вопрос. Тут мне рассказывали, что ты девчонок пробовать пытаешься.

— Да не один ли хер, месяцем раньше, месяцем позже, все одно попробуют.

— Так, чтобы я больше о таком не слышал. Понятно? Тебе с Ксепом проблем не хватает?

— Да, не хватает. Может, ты поделишься? Моралист, блин. Сам баб водишь гурьбой, а мне что? Дрочить на фотографию Галины Салтыковой?

— Во-первых, она Ирина. А во-вторых, я своих вожу, а на товар не зарюсь.

— Вот только не надо. Думаешь, мне Андрей, земля ему кирпичами, не рассказывал?

— Все. Дорассказывался. Значит, так, Владя. Я сказал — не лапь, значит, не лапь. Твой номер — шестой. Сиди и дружи. Ясно?

— Да шел бы ты! Блюдун нравственности, блин. Завтра чтобы к шести у Ксепа'на ковре был. Понял?